Наталия Терентьева - Твоя звезда [litres]

Катя засмеялась.

– Посмотрим, может, так и оставим и озвучивать тебя не будем. Всё, пошли к маме разговаривать о финансах. Хотя… – Катя остановилась, Степа тоже. – А давай попробуем сделать народный проект? Ты ведь популярный?

– Был…

– Ерунду не говори!.. У меня есть отличная идея…

Катя начала говорить, а Степа слушал ее, смотрел на чистое, правильное, такое хорошее лицо девушки, и ему снова показалось, что он знает ее много лет. Есть правильная красота, от которой становится скучно. А у нее такое лицо, на которое хочется смотреть и смотреть, всё время открывая для себя что-то новое. Степа стал слушать внимательнее. С виду и не скажешь сначала, что она такая умная и глубокая. Неужели ее на самом деле волнуют глобальные вопросы? Неужели есть такие женщины? Степа пока подобных не встречал.

Катя взглянула на него.

– Слушаешь?

– Да, конечно.

– Согласен?

Степа, улыбнувшись, кивнул. Даже если половина из того, что она говорит, – просто идеальная сказка. Даже если всё не будет так гладко и красиво, наверняка ведь не будет. Но это – цель, к которой можно идти, ради которой нужно жить, а не тухнуть в одиночестве, скребясь с кредитами на пустоту и со своим отчаянием.

– Я сегодня хочу уехать, с мамой всё равно не получится пообщаться нормально. Тем более, что ей нравишься ты. А мне это не нравится. – Катя засмеялась.

Степа кивнул.

– Давай все-таки я поговорю с ней насчет фильма, – продолжила Катя. – Посмотрим, что она скажет.

Катя легко взяла под руку Степу, и они так вошли в дом.

Елизавета, сидевшая за столом с сигаретой, быстро ее потушила.

– Мама!.. – Катя всплеснула руками. – Ты же столько лет не курила!..

– Закурила. – Елизавета, улыбаясь, смотрела на Степу. – Всё, прощай любовь, завяли помидоры?

Катя отпустила Степину руку.

– Ясно, я так и думала.

– Ничего ты не думала!.. – махнула рукой Елизавета. – То есть думала не то. Я про Вадика. Я мужа прогнала, Катя, и не о чем не жалею. А тебе понравился Степа, да? Так бери его.

Степа нахмурился. Все-таки он живой человек, зачем же так? Елизавета засмеялась.

– Мам, мне надо ехать, я хотела с тобой поговорить насчет одного проекта. Мне нужны деньги на фильм.

– Главную роль будет играть Степа? – ухмыльнулась Елизавета. – Ну ты, дочка, конечно… В общем, дочь своей матери. Да. Не зря же ты учишься и здесь, и там. Мастерская документального кино… Мне уже нашли, раз ты никак не соберешься рассказать. Молодец, дочка. Все успеваешь. Я уверена, что ты снимешь отличный фильм. Твой документальный фильм о женщине из аула должен получить премию на фестивале.

– Откуда ты знаешь? – нахмурилась Катя.

– Я не знаю, я надеюсь, – засмеялась Елизавета.

Катя растерянно добавила:

– Подожди, ты же еще сегодня утром ничего не знала о фильме…

– У меня было время. Я свое время даром не теряю, да и ты тоже, правда?

– А премия…

– Кать, – ласково прервала ее Елизавета, – мы в разных странах с тобой живем? Или в одной и той же? Могу я хоть чем-то помочь своему единственному ребенку?

– Помоги, – кивнула Катя. – Оплати работу операторов и съемочной группы нового фильма. Лишних людей я брать не буду, постараюсь всё по минимуму.

– Видишь, как хорошо, когда мать – губернатор… – потянулась Елизавета, улыбаясь. – А ты меня презираешь. Хочешь – учись, хочешь – фильмы снимай…

– Мам… – Катя с досадой отвернулась.

– Это к вопросу о несправедливости и неравенстве, Кать, – усмехнулась Елизавета. – Иногда мы находимся по одну сторону несправедливости, иногда – по другую. Когда-то я мечтала тебя повезти в Крым на целый месяц, это казалось несбыточной мечтой – когда ты была маленькой, я молодой, а жизнь впереди – долгой и трудной. Сейчас жизнь трудна по-другому, у меня куча слуг, если надо, они меня будут даже одевать, но в любой момент меня могут просто физически устранить. В моих руках огромная власть, а моя дочь живет в иллюзиях и идеальных мирах. И это, собственно, совсем не плохо.

Катя молча подошла к Елизавете и обняла ее.

– Я дура, мам. Прости меня.

– Ты хорошая девочка, Катя, и я рада, что ты именно такая. Иногда мне хочется вернуться в то время, когда тебе было пять лет, и у меня не было ни денег, ни морщин, ни власти, ни врагов, но это невозможно. Мы – там, где мы есть. А фильм твой будет про любовь? – спросила Елизавета без перехода, внимательно глядя то на дочь, то на Степу, который чувствовал себя крайне неловко.

– Про разное, мам, и про любовь тоже. И мне… надо сегодня ехать, к сожалению.