Наталия Терентьева - Бедный Бобик

Денис вышел на балкон и посмотрел на неподвижное море, тяжелой сверкающей гладью лежавшее перед ним. Ветер гнал по берегу сломанную ветку кустарника с большими ярко-желтыми цветками. Денис смотрел, как на песке остаются оторванные лепестки, а ветка, дрожа и переворачиваясь, уносится дальше.

Шесть утра. Спать бы и спать… Где-то рядом хлопнуло полотнище флага, и опять стало тихо. Ни шума прибоя, ни криков чаек. Денис вдохнул терпкий запах морской воды, потрогал обгоревшее плечо и чуть поморщился.

– Денечка!.. – раздался из соседней комнаты голос жены, милый, родной голос. И ей тоже не спится, теплой, близкой, родной жене Оксане.

Денис взъерошил волосы и заглянул к жене. Натянув простыню до подбородка, она выразительно смотрела на него. Денис подобрал живот и отдал ей честь:

– Будь готов – всегда готов!

– Деня… – вздохнула Оксана и отвернулась.

Денис поспешил подойти к ней. Поймав под простыней маленькую гладкую пятку, Денис наклонился, поцеловал ее.

– Пойду сполоснусь, мамочка. Жди меня… Я сейчас.

Он быстро прошел по огромному номеру в ванную и закрыл за собой дверь. Пустив воду, присел на край отделанного под мрамор маленького бассейна. Напротив себя, в зеркале во всю стену он увидел не очень высокого плотного мужчину с полнеющим лицом и уже слегка обозначившимся животом.

– Н-да… – с сомнением оглядев себя, Денис открыл кран, опустил ноги в воду и помахал своему отражению. – Что, бобик? Растолстел, размордел? А все такой же неутомимый и исполнительный…

Поеживаясь, окунулся в бассейн и два-три раза энергично проплыл туда-сюда, фыркая и выплевывая горьковатую воду. Вот тебе и первое утро долгожданного отпуска. Мысли не дали поспать нормально, а еще Оксанка вспомнила с утра, что замужем, а мужа зовут Деня, и он – ее ловкий, спортивный, привлекательный бобик сорока двух лет… Бобик он и есть. Испуганный, послушный…

– Денечка, я жду тебя! – то ли услышал он Оксанкин голос, то ли показалось.

– Раз-два! – машинально добавил Денис, тут же вылезая из бассейна, с сожалением покряхтывая. – Вот такой ценой, Господи! – объяснил Денис кому-то наверху – а вдруг и правда кому-то есть дело до него в огромном мертвом космосе? И кто-то сочувственно кивнет и поставит крестик в неведомой тетрадке: «Денис – молодец. Жену не обидел. За это ему можно простить вчерашнее пьянство…»

– И еще ту девчонку из бара, ладно, Господи? С круглыми ляжечками и мокрыми губками… Ужасную… Это все было напрасно и совершенно ужасно, – вздохнул Денис и принялся растираться. Докрасна, докрасна… Он бодр, он молод, он всегда в форме! Накинув широкий гостиничный халат на приятно разогревшееся тело, вышел из ванной.

Оксана лежала под простыней, через которую Денис отчетливо различил ее любимую пижаму. По зеленому полю бежали, высоко задирая тонкие мосластые ноги, трогательные бархатные жирафчики. Он хотел сказать что-нибудь смешное – насчет жары за окном и вообще… Но передумал – опасный момент, можно испортить себе весь предстоящий отпуск неловкой фразой. Хотя жирафы ему, кажется, и так уже все испортили.

– Охохонюшки-хо-хо!.. – Денис обошел большую полукруглую кровать и залез на нее с другой стороны.

Он лег рядом с женой и посмотрел на нее. Оксана тоже посмотрела на него, протянула руку и закрыла ему глаза. Сколько раз он просил ее: «Сделай это потом, когда придешь рыдать над моим холодным трупом!»

Денис лежал на спине, ощущая теплую Оксанину руку. И ничего больше не ощущая и не желая. Оксана тихо гладила его лоб и молчала.

Денис вспомнил свой последний подвиг с другой девушкой, с той, у которой две еле заметные родинки на тонкой коже шеи, и нежный теплый рот, и шоколадные глазки, и вся она, как шоколадка, белая шоколадка, нежная, сладкая и растворяющаяся в его руках… Вот она обнимает его своими стройными гладкими ножками, и, чуть обернувшись, он видит взметнувшиеся коленки, эти ее коленки… Есть женщины, все тело которых – сплошной соблазн… Денис коротко выругался про себя, но с радостью обнаружил, что боевой дух его чресл ощутимо окреп. Знакомые и родные жирафы зашевелились от его прикосновения. Оксана лежала, как всегда, тихо, ее сильно отяжелевшее за последнее время маленькое тело непослушно ворочалось под Денисом.