Наталия Терентьева - Бедный Бобик

– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказала Оксана. – Сейчас, погоди… – Она промокнула блестящий от жирного крема лоб салфеткой, сняла полоску, растрепала рукой волосы. – Иди сюда, сядь поближе.

Денис сел рядом с ней на кровать, Оксана взяла его руку и крепко сжала обеими ладонями.

– Да, Денис, мы абсолютно свободны. Но я тебе ни разу за это время не изменила и изменять не буду, потому что у меня нет сексуальных проблем. Мне хорошо с тобой и… мне этого вполне достаточно. А у тебя, вероятно, есть какие-то проблемы – решаемые, нерешаемые… – Она заметила его вопросительный взгляд. – Не хочу знать – какие. Думаю даже, что это не твои лично проблемы, а просто несовершенство мужской природы. Но к любви нашей это не имеет никакого отношения. И к твоим, Денис, чувствам ко мне. Поверь мне и перестань волноваться. Потому что я – твоя жена и меня ты любишь по-настоящему. Я в это верю. Только в этом твое спасение, наше спасение. Мы едины перед Иисусом и в вечности.

– Оксан, а без Иисуса нельзя? – попробовал улыбнуться Денис. – Ну при чем тут он…

– Нельзя, – строго сказала Оксана. – Я теперь понимаю то, что раньше было сокрыто от меня. Знаешь, когда я первый раз решила пойти и попробовать покаяться в церкви? Я хотела рассказать, что просыпаюсь ночью и думаю: как лучше тебя убить – задушить, отравить или бросить тебе фен в ванну. Понимаешь? Да, да! А утром я готовила тебе завтрак, как ни в чем не бывало… – Оксана крепче сжала его руку. – Когда ты стал приходить с радостными глазами, чуть позже, капельку, минут на сорок, и весь, от головы до пяток, был пропитан этими сорока минутами…

Денис смотрел на Оксану и не мог поверить. Она что-то знала про Алену? Или просто его проверяет? Вот он сам сейчас все и расскажет…

– Я даже догадывалась, какая она – ярко-рыжая или смуглая брюнетка… В общем, какая-нибудь очень яркая… с сильно накрашенными губами… Липкая вишневая помада, плохо отстирывающаяся… и арбузные духи… – Оксана засмеялась. – Как мне хотелось иногда расколоть тебе голову, как арбуз, когда ты приходил от нее. Хрясть!..

Денис инстинктивно слегка отодвинулся от жены. Она притянула его обратно.

– Не беги, не беги… А ты говоришь «без Иисуса»… Теперь никак! Ты врал, а он помогал, ты убивал во мне все лучшее, а он терпеливо ждал, пока я приду и открою сама себе дверь… И это оказалось очень легко… Простить только было нелегко.

– Но… ты же простила, да, Оксанка? – Денис придвинулся еще ближе и погладил жену по плечу.

– Да, – легко, слишком легко, сказала она.

Денис вздохнул:

– Понятно. И…?

– Вот и выбирай теперь, Денис, пожалуйста, что тебе нужней.

– Я… я не хочу ничего выбирать, Оксанка. Я давно все выбрал.

Оксана кивнула:

– Правильно. Выбрал. И потом стал самостоятельно добавлять в нашу жизнь… измен, проблем… Что ты смотришь? Хочешь упрекнуть меня? Нет? И правильно. Я всегда любила только тебя. Ты знаешь.

– Я тоже.

– Вот и хорошо. Давай пока жить так. Если выбрал, то утвердись в своем выборе. Чтобы опять не побежать… Погуляй немножко… покрутись… Ты же не докрутился в юности. Это понятно. А там посмотрим.

– Но вообще-то это ненормальная жизнь, Оксан… – сказал Денис и почувствовал, как внутри противный тоненький голосок добавил: «И она мне нравится, такая жизнь…» – Патология, патологическая семья! Идиотская ситуация… – неуверенно продолжил Денис, заглушая этот мерзкий внутренний голос: «И очень даже удобная… приятная, сладкая…»

Как будто услышав его мысли, Оксана сказала, прищурясь:

– На самом деле это самый безболезненный способ решения удивительных сексуальных фантазий, которые тебя временами посещают. Лично для меня – странных и неприемлемых. Даже если весь мир будет это делать, перед завтраком, вместо чистки зубов…

– Смешно, – вздохнул Денис.

– … я этого делать не смогу, извини. Попробуем вместе это решить вот таким образом. Живи пока один. Наверно, так будет правильней…

– Не знаю… – ответил Денис, прислушиваясь к тишине своих чресл.

Стоя босыми ногами на влажном теплом песке и глядя на блаженствующую в воде Маргошу, Денис вспоминал этот разговор.

«Докрутился!.. – подумал он. – А море какое все-таки странное. То ли море, то ли не море. То ли вода и жизнь, то ли… не пойми что. Отсутствие жизни. Мертвая субстанция. Неизвестное вязкое пространство с непонятными свойствами… вроде моей жизни…»

– Э-э-э, милый, что-то ты совсем, по-моему, перегрелся, – сказал Денис сам себе и попробовал вбежать в тугую теплую воду. Но на уровне коленей остановился и стал потихоньку смачивать тело – ладони, плечи, грудь. Маргоша махала ему рукой: