Маартен 'т Харт - Полет кроншнепов

— Странно, что вознаграждение не увеличили, — сказал я.

— Вовсе не так уж и странно, — отозвался охотник, — потому что теперь поймать ондатру раз в пять легче, чем раньше, а с тех пор, как она впервые приплыла сюда по Рейну, жизнь вздорожала во столько же раз.

Он бросил мертвую грязную ондатру на поле. Казалось, прямо из воздуха возникли две темные точки, бесшумно поплывшие в нашу сторону.

— Сейчас даже вспомнить забавно, — вновь заговорил охотник, — но года три назад повадился какой-то юнец таскать мне каждую неделю по десять — четырнадцать хвостов. Ну, соответственно, каждую неделю я платил ему от пятидесяти до семидесяти гульденов. Так продолжалось около года, и, признаться, я недоумевал, почему ни разу не видел этого парня в поле, и понятия не имел, откуда он брал этих ондатр. Но, думаю, бог с ним, мне-то какая разница, деньги платить я так и так обязан, да и платил я ему не из собственного кармана. И вот однажды разговорились мы с коллегой, у него участок был на соседнем канале, и он мне рассказал, что какой-то сопляк каждую неделю носит ему те же десять — четырнадцать хвостов. «У него еще усики такие, как приклеенные?» — спросил я. «Точно», — ответил он. «И прическа, будто в волосах запутались комья глины?» «На сравнения я не мастак, — сказал он, — но по прическе он вылитый Элвис Пресли». «Значит, тот самый и есть, — подытожил я. — Правда, я опять не совсем понимаю: раз уж он похож на этого типа, как бишь его… то чего ж не стоит перед микрофоном и не разевает свою пасть, ведь теперь модно этак деньгу загребать, даже если ничегошеньки не смыслишь в музыке, а голос у тебя такой, что уличный торговец со стыда бы сгорел». Потом мы расспросили других наших коллег и везде услышали одно и то же: всем поставляет хвосты парень лет двадцати от роду. И порешили мы — скажем прямо, не без колебаний, потому что я, например, был против, — дознаться, что здесь к чему. Не прошло и полутора лет — оперативно, а? — как выяснилось, что живет себе в стране Бельгии некий обедневший граф, живет в обширном поместье с прудиками под каждым кустом. В них он и развел ондатр, а кроме того, набил ими свои пустующие конюшни. Только не спрашивай, как он это устроил, я понятия не имею. Каждый божий день граф отлавливал ондатр по своим прудикам, да и у конюшенных выводков резал хвосты (а за хвосты я, понятное дело, тоже платил деньги, поскольку хвост — визитка ондатры), шкурки продавал в меховую промышленность, так как в Бельгии, не то что у нас в Нидерландах, торговля ондатрами разрешена официально; тушки под видом водного кролика загонял в прибрежные ресторанчики, а хвосты по пятьдесят франков за штуку — нашему мальчишке. Поскольку же в Бельгии за хвост никто гроша ломаного не даст, парень и возил хвосты контрабандой через границу, каждую неделю по две мотоциклетные коляски.

Репортер даже не потрудился включить магнитофон, но я спросил:

— А почему у нас запрещена торговля ондатровыми шкурками?

— Потому что в течение года ондатровый мех ценится по-разному. Осенью мех наиболее густой, ведь животные готовятся к зиме. Если бы разрешили торговлю, то со всех точек зрения имело бы смысл охотиться на них только осенью, а на весну и лето оставлять их в покое. В итоге вышло бы, что никакой выгоды от их истребления нет. Чем больше ондатр, тем больше меха. Расчет простой. А теперь давайте-ка проверим здесь.

Он спустился в канал и вытащил из-под зарешеченной дамбы ловушку из металлической сетки. В нее попались две ондатры.

— Целехонькие, только захлебнулись. По мне, вряд ли сыщется на ужин мясо более вкусное, чем ондатровое, оно и питательное, и нежное, и ароматное, прямо как лучшая дичь, оно даже менее сухое и тоньше на вкус, чем мясо годовалого оленя. И меня нисколько не удивляет, что хищники так любят лакомиться ондатрой. Даже не верится, как она только сумела распространиться за пределы Чехословакии, куда ее с Аляски для разведения впервые вывез какой-то принц. Да, впрямь удивительно, что она разводится повсюду, хотя буквально каждый спит и видит, как бы ее слопать. Она должна размножаться фантастическими темпами. По нескольку раз в год, понимаешь?

— Так-то оно так, — сказал я, — но раз ее все равно не истребишь, может, и не стоило начинать?

Я услыхал за спиной щелчок. Перед нами появились все те же серые тупоголовые микрофоны.

— Не думаю, что мне грозит безработица, — ровным голосом ответил старый охотник и спокойно зашагал дальше по берегу канала.