Леонид Пузин - Луна в Водолее [СИ]

— Нет, отец Никодим, если и было что-то ещё — не помню. Ну, вот хоть убейте! Одна бесовская похоть — и всё! Я ведь вам каялась — помните? — что до своего воцерковления была самой настоящей… ой, простите! Ну, этого… как её?.. нимфоманкой! Или — почти нимфоманкой. Ведь мы тогда с Лёвушкой — каждый вечер… даже если он уставал… или был выпивши… я всё равно заводила! Представляете — каждый вечер?!

— Представляю, Мария, — вполне. Только, это я тебе говорю уже как психиатр, каждый вечер иметь интимные отношения с мужем при двух случайных изменах за много лет — это не нимфомания. Можешь не хвастаться. Лёгкая гипресексуальность — не более. Нимфомания — это когда женщина во всякое время и на всякого мужика не может смотреть без вожделения. И при первом удобном — да даже и неудобном! — случае готова затащить его в постель. Однако, Мария, не отвлекайся. Сознательно — да — сознательно ты, скорее всего, ничего не помнишь… но… конечно, как священник, я должен требовать от тебя понимания своего греха — раскаяния в нём и осуждения. Однако, как психиатр… для врача, Мария, такого понятия как «грех» не существует. Для врача есть только болезнь, которая — по определению — находится вне норм морали, и которую он, в меру своих сил и способностей, должен лечить. Конечно, можно сказать, что грех — есть заболевание духа, но эти умствования… оставим их для философов-богословов! И возвратимся к твоему сну. Всё — Мария… любые воспоминания, образы, мысли, ассоциации, которые придут в твою голову в связи с этим сном. Итак, Мария, я не священник, я — врач. Посмотри на эту сирень, — отец Никодим указал левой рукой на цветущий через тропинку шагах в десяти от их скамеечки огромный куст, — рассредоточься, закрой глаза, а теперь — внимание! Твои глаза широко открыты и перед ними не куст, а облако! В котором ты видишь своего Льва. И всё, что во вчерашнем сне ты хотела ему сказать, но не сказала, скажешь сейчас. Говори, Мария!

Разумеется, гипноз не совместим с классическим психоанализом, но ведь и доктор Извеков тоже — никогда не владел «классикой». Да и вообще, как это уже упоминалось, отнюдь не являлся поклонником венского психиатра. А сейчас — когда его интересовал только результат — Никодима Афанасьевича тем более не заботила строгость методов и приёмов. Что же до самого гипноза — то есть, до его почти дилетантского исполнения — доктор Извеков чувствовал: с крайне впечатлительной Марией Сергеевной должно сработать даже в любительском исполнении. И действительно — сработало: женщина заговорила:

— Лёвушка, скверный мальчишка! Негодник! Сколько раз я тебе говорила, что надо слушаться старших? А ты? Озорник! Проказник! Назло не слушаешься! А я вот тебя негодника ремешком за это! Хорошенечко! А-та-та! Будешь знать — как не слушаться!

Откровения загипнотизированной женщины для доктора Извекова нисколько не прояснили сути — по первому впечатлению: убитый во чреве ребёнок. И невозможность — в связи с неудачным абортом — родить другого. Отсюда — перенос не реализовавшихся материнских чувств на мужа. Но… бессознательное — оно-то здесь причём? Напротив — вполне осознанно! Мария Сергеевна ведь сказала, что о муже как об озорнике-мальчишке она подумала ещё наяву — до своего эротического сна. Вот именно — эротического. А из её обращения к мужу эротика — во всяком случае, прямо — пока что не особенно выводится…

— Мария, хватит. Льва ты наказала уже достаточно. Слышишь — плачет? Жалко ведь — а?

— Лёвушка, миленький, ну не плачь. Ведь, правда, уже не больно? Дай поцелую… и тут, и тут… а ты будешь умным мальчиком, правда? Всегда-всегда меня будешь слушаться? Чтобы снова — не а-та-та? У, какой нехороший ремень! Сделал бо-бо бедной Лёвушкиной попке! А я вот его за это запру в комод! В тёмный-претёмный ящик!

«Идеальный образец «женской» (вернее, древней — «дикарской») логики, — думал Извеков, слушая эти излияния Марии Сергеевны. — Не я тебя негодяя выпорола, а нехороший ремень бедненькому мальчику сделал бо-бо! Однако… однако… жутко эротический — до оргазма! — сон?.. он-то с этими фантазиями Марии Сергеевны связан как?.. или?.. ну да! Конечно! Слушаться — вот ключевое слово! Похоже, голубушка, ты — в тайне от себя — в сексуальном отношении мечтаешь быть «мужчиной»? Или — как минимум! — безоговорочно доминировать? А твой Лев Иванович — по неведению или сознательно? — мешает реализации этой сокровенной мечты! И тогда… ладно… пора будить!»

Очнувшись, Мария Сергеевна провела рукой по глазам, слегка помотала головой и посмотрела на священника смущённым, отчасти даже виноватым взглядом.