Владимир Пресняков - Изображая жертву

— А сейчас выясним, выясним! И знаете, я вам скажу, по секрету всему свету, начальств много, и с кем вы договорились, может, ещё передоговариваться придётся! Так... — новый капитан обернулся на Валю, — я побуду пока тем капитаном, а ты, Валя, будь тем, кого застрелили.

Валя уже хотел было согласиться, как вдруг его осенило:

— А кто будет вами?

— Мною, в смысле, как? — искренне удивился капитан.

— Ну, в смысле, тем капитаном, который ведёт этот следственный эксперимент, раз вы будете капитаном, который вёл тот следственный эксперимент, то кто-то должен вести этот следственный эксперимент...

Наконец капитан понял, в чём дело. Он закрыл глаза и открыл их уже полностью обновлённый, просветлённый и... спокойный.

— Во-первых, Валя, понятно, меня предупреждали о тебе, о твоём нездоровом юморе, а во-вторых, давай оставляй это своё иорничанье, оно сейчас никак не в тему...

— Да я и не думал, мне просто чтобы всё точно соблюсти...

— Ну, вот, давай сейчас успокоимся, и так тяжело, два дела сразу нужно провести, ладно?.. Успокоимся, и каждый будет тем, кем я скажу! Я буду в двух ипостасях...

— То есть вы как бы будете два капитана, да?.. — попыталась помочь следствию японка с судьбой.

— Ну, как бы да, женщина... Так... С чего всё началось?

— С песни... — недовольно буркнула японка. Ей не понравилось, что этот новый капитан так назвал её — женщина. «Тот, лысый, был поинтересней...» — подумала она.

— С какой песни, конкретно, — мне нужно, чтобы всё как тогда!..

Японка с судьбой взглянула на капитана, подумала что-то про себя, что-то нехорошее, но вслух это говорить не стала. Она просто подошла к подиуму, нагнулась, включила музыку с лазерными спецэффектами и принялась выражать свои чувства в песне, — чтобы всё как тогда!..

Точь-в-точь как тогда, японка сбилась в том же самом месте, немножко помолчала и продолжила:

Другой капитан проскрипел всю песню челюстями, но не перебил японку с судьбой. Он спокойно дождался, когда в зале загорится нормальный свет и японка выйдет из образа.

— Так, допели?..

— Допели... — пропела японка.

— И что было потом?

— Потом пришёл Геннадий Ананьич... — Женщина мотнула париком гейши в сторону менеджера. Он встрепенулся и произнёс:

— Я пришёл, я сказал...

— Так, откуда вы пришли? — прервал его капитан.

— Я пришёл с кухни, я сказал...

— Так вот сейчас идите на кухню, выходите оттуда, подходите сюда и говорите, я же сказал, мне всё нужно, как тогда было!

— Ну неужели так формально всё?.. — попробовал возмутиться менеджер, но капитан улыбнулся, развёл руками и так же, как японка, пропел:

— Мы все ждём вас!

Менеджер, нарочито поднимая ноги высоко вверх и топая, вышел из зала, закрыл за собой дверь, потопал на месте, так, чтобы его было слышно в ресторане, открыл дверь и вошёл обратно.

— Я пришёл... и сказал, что нам пора открываться и что если есть возможность, то поторопитесь, пожалуйста...

— Дальше... — продолжал дознаваться капитан.

— Дальше я ушёл... мне уходить?

— Не надо! Стойте здесь, но как будто вы ушли... так, а вы ушли и стали готовить рыбу?

— Я ушёл и стал писать бумаги, я не готовлю, готовят повара, разносят официанты, а я менеджер...

— Так, давайте, сейчас без прибауток, ладно?! Я задал вопрос — когда начали готовить отравленную рыбу?

Этот вопрос капитан задал строго, громко, как будто вот сейчас все и должны были расколоться в содеянном. У Вали создалось впечатление, что этот новый капитан заранее, дома, подготовился к этому следственному эксперименту и сейчас просто играл роль.