Лера Манович - Первый и другие рассказы

— Там медузы.

— Плевать!

— Будь осторожна.

— Это смешно.

— Что?

— Что значит это «будь осторожна»?

— Постарайся не задевать медуз.

— Задевать медуз?!

Марина нервно расхохоталась.

— Перестань, — сказал он.

Ничего не ответив, она начала спускаться по лестнице к морю. Он смотрел ей вслед. Порыв ветра растрепал её короткие волосы, обнажив оттопыренное ухо.

Море было слишком холодным для июня. Марина зашла в воду по колено. Остановилась. Эта поездка должна была все решить. И как специально — эта нелепая стрижка! Она в который раз вспоминала визит к парикмахеру: пришла, села в кресло. Улыбчивый незнакомый мастер вымыл ей голову, надел черную накидку с маленьким белым цветком, взмахнул ножницами.. Она с ненавистью дотронулась до коротких волос. С поднятыми, как перед расстрелом, руками зашла в воду.

Её долго не было. Он встал, размялся. Подошел к бару и попросил пива. Молодая барменша, наливая пиво, улыбнулась. Он устало улыбнулся в ответ. Обычная европейская вежливость. Старший по бару, рослый испанец с блестящими, зачесанными назад волосами, проходя, на секунду замер за спиной барменши. Та быстро, без улыбки, оглянулась. Бармен подошел к кассе и выбил чек. На его руке блестело обручальное кольцо.

— Старший спит с барменшей, — подумал он.

Марина все не возвращалась. С бокалом в руке он подошел к обрыву. Вода в заливе была так прозрачна, что было видно дно с островками водорослей. Из-за ветра купальщиков было немного. Он долго искал её глазами.

Пять лет назад, когда они начали встречаться, он умел находить её в любой толпе, чувствовать на любом расстоянии. Еще не дойдя до подъезда, он уже знал — дома она или еще не вернулась. Теперь он смотрел на несколько тел, плавающих в прозрачной, как стекло, воде, и пытался вспомнить цвет её купальника.

Наконец он её увидел. Далеко за буйками. Она быстро плыла кролем. Никто не умел так женственно плавать кролем. Вот она проплыла мимо колеблющегося на волнах желтого шара, на секунду замерла. Снова поплыла. Вздрогнула и замерла. Поплыла. Вздрогнула. Он поставил пиво на столик и быстро стал спускаться к пляжу.

Стоя по грудь в воде, он подхватил её на руки. Марина бессильно улыбнулась, обвила его шею.

— Что с тобой? — спросил он.

Она задрала локоть. На коже неровными пятнами были рассыпаны коричневые точки.

Когда он был на середине лестницы, её голова упала на его плечо.

Старший бармен торопливо звонил по телефону. Девица из бара принесла две половинки лимона. Сказала, что надо промыть ранки лимонным соком. Дул порывистый ветер. Марина лежала в тени зонтика. Капли воды сбегали на землю. Он стоял на коленях перед шезлонгом и гладил её по мокрым волосам.

Машина скорой помощи, покачиваясь на поворотах, неслась по шоссе. Голубоватая капля раствора появлялась, замирала и исчезала в прозрачной трубке, ведущей к её руке. Разговорчивый медбрат бубнил что-то на плохом английском.

Он вспомнил, что его айпад остался на пляже. Медбрат что-то твердил про одну женщину из двадцати тысяч. Что анафилактический шок — очень редкая реакция на укус медузы. Один случай на двадцать тысяч. И это случилось именно с ней.

— Your wife is a very special woman [1] Ваша жена — редкая женщина. , — твердил медбрат.

— Do you know my wife? [2] Вы знакомы с моей женой?

Ему хотелось, чтоб медбрат заткнулся.

Медбрат на секунду задумался:

— Girlfriend? [3] Ваша девушка?

Он кивнул, подумав, как невинно это звучало на чужом языке.

— You have a very special girlfriend [4] У вас очень редкая девушка. , — сказал медбрат и стал смотреть на дорогу.

Когда они подъезжали к больнице, Марина пришла в себя. Он запомнил её по-детски испуганное лицо, когда её повезли куда-то по длинному коридору, а его попросили остаться. Он вспомнил, что такое уже было однажды. Когда она делала аборт. Он отвез её в лучшую клинику. Все прошло отлично.

Его жена тогда тоже была беременна.

Вошел доктор — добродушный упитанный испанец. Сел за стол. Спросил по-английски, что случилось.

— I don't know [5] Я не знаю , — ответил он и почему-то посмотрел на свои ладони.

Никогда он не был так внимателен к ней. Никогда она не была так счастлива, как те четыре дня в госпитале Плайя де Муро.

На ней была белая майка и шорты. Сестра катила её в инвалидном кресле. Марина могла идти сама, но таковы были правила госпиталя. Он встречал её у дверей. Осунувшийся, в руках — цветы. Светило яркое солнце. Марина вдруг подумала, что так встречают жену с новорожденным. Но в руках её был только маленький пакет с купальником. Когда они сели в машину, она заплакала.