Юрий Пупынин - Побег

Он снова поднял крышку, подхватив ее салфеткой, и Олег осторожно заглянул в кастрюлю.

Зрелище действительно было не из приятных. Примерно половину емкости занимали лежащие друг на друге коричневые существа размером со среднего жука. От них поднимался пар.

Олег судорожно глотнул, отбивая подбежавший к горлу неприятный ком.

— Это вареные куколки шелкопряда, — объяснил господин. — Я их ненавижу. В прошлом году я контролировал опус одного сочинителя, повествовавший о приключениях молодого российского дипломата в Юго-Восточной Азии. Нахлебался там всякого! Очевидно, автор показывает, что он догадывается, кто я такой.

— Я этого просто так не оставлю! — Он со звоном бросил крышку на кастрюлю. — Официант, позовите шеф-повара!

Шеф-повар появился. Он был почему-то без белого колпака и в обычном костюме.

— Объясните, пожалуйста, что произошло с моей крольчатиной?

Кастрюлю передвинули на край стола, и повар спокойно поднял крышку.

— А что, собственно, случилось, клиент? — спросил он. — Вот же кроличье рагу, перед вами.

Олег заглянул внутрь вторично и увидел аппетитные кусочки мяса и овощей. Ничего не понимая, он перевел глаза на господина. Тот объяснил ему:

— Это происки автора! Приглядитесь повнимательнее: какая же это крольчатина? Вареный шелкопряд, как в корейском ресторане!

И снова склонился над столом.

Олег заглянул в кастрюльку в третий раз и увидел все тех же коричневых куколок.

Однако повар стоял на своем.

— Я вижу крольчатину не в первый раз в жизни. Знаете, вареный шелкопряд не так-то просто приготовить. Да и стоит он недешево. Вы лучше не выдумывайте, а приступайте спокойненько к еде.

Вместе с ним в кастрюльку заглянул официант, кивнул, и они с достоинством удалились вглубь ресторанных помещений.

— Вижу, здесь спокойно пообедать не удастся. Предлагаю проехаться в другое место. Готовят там отлично и без фокусов, — нахмурился господин.

— Знаете что, — неожиданно сказал Олег. — Никуда я с вами не поеду. Мне здесь нравится. Вы ведь и так сказали мне все, что хотели? Насчет Геннадия? Объявляю вам, что я это принял к сведению. Буду обдумывать.

— Как угодно! Только рекомендую вам: ничего не упустите. Не скучаете по Ольге Михайловне? Помните: ее изо всех сил ищет Интерпол. Кроме того, дружочек, не забудьте про пистолет. Пистолетик разве не вы Ольге Михайловне к вертолету забросили? Нехорошо! Могли ведь и не бросать, не так ли?

В словах господина была правда. Олег от этого мучился и старался не вспоминать. Но сейчас ему сделалось больно и обидно.

— Какой же вы полицейский! — разозлился он. — Вы бандит и шантажист!

— Видите ли, в нашей работе имеется множество разнообразных методов. И потом: какая же тайная полиция в белых перчатках? До встречи!

Господин удалился. Стремительный официант моментально унес кастрюлю не то с жуками, не то с крольчатиной, только что блиставшую серебром на белоснежной скатерти. Убрал он и бокал с недопитой минералкой.

Медленно поковырявшись в шницеле и не осилив его до конца, Олег попросил счет. В поданном счете ни кроличьего рагу, ни вареного шелкопряда даже не упоминалось.

Денег по счету с него не взяли, сказав: «Уплачено». Официант, сахарно улыбаясь, отчего-то показал глазами на потолок.

Выйдя из ресторана, Олег вскоре снова оказался на Исаакиевской площади. Он свернул на Малую Морскую. Киосков на ней почти не было, а сама она вид имела праздничный и томный. Реставраторы, научившись заламывать цены, перестали бояться ярких цветов: розового, голубого, салатного. Но выставленные напоказ здания не останавливали внимания нашего героя и только напрасно резали глаз.

Олег почувствовал себя чужим в этом городе. И даже хуже: после теплого и милого сентиментального настроения на берегу Мойки Олегу чудилась вокруг теперь некая враждебность. Дойдя до будничной Гороховой, он свернул по ней в сторону ТЮЗа. Однако успокоиться так и не смог.

Из-под каждой арки, из каждых дверей дышало на него чужой и незнакомой жизнью. Жизнь эта была каким-то образом устроенной, даже неважно какой: богатой или бедной, интеллектуальной или незатейливой. Она неумолимо текла откуда-то и куда-то согласно своему неведомому распорядку, в котором Олегу не находилось места. Даже пьяницы, исследующие помойку, были здесь своими, они перебирали мусор как-то неторопливо и деловито, принадлежа к общему потоку и занимая в нем определенное (пусть и не очень комфортабельное) место.