Юрий Пупынин - Побег

Полицейский даже не делал попытки рвануться к вертолету. Растерян был, что ли? Или из вооружения при нем был только прибор с синей лампочкой?

Зато такую попытку предпринял Олег, но тут же был остановлен каким-то туристом, заломившим ему руки за спину. Турист на чистом русском языке сказал ему негромко, но сердито:

— Не дергайтесь, Олег Михайлович! Ольге дадут улететь. Не хочет жить в Борунии — не надо. Не понять ее, честное слово. Норовистая какая! Она заложников взяла — ладно! А мы ее берем в заложницы. Знайте, что ее благополучие зависит теперь от вас. Теперь вы должны будете ехать с Геннадием в Россию, а не она. Смотрите же, не подведите! Логику произведения надо кому-то доводить до конца! Помогите ему там с русской жизнью, с изданием книги, вообще проведите свою поездку, как надо, то есть хорошо! Разве вы забыли, что в Петербург собирались? Ай-яй-яй! И заведующему кафедрой обещали. Вот и поезжайте! А Ольгу Михайловну никто не тронет. Ну ее! Пусть отправляется со своим Массимо, куда хочет. Такие женщины ни в одном романе не поместятся. Литературе их не осилить.

Вертолет наконец поднялся и, взяв никому не известный курс, улетел.

Дальнейшие события этого дня прошли для Олега, как в бреду. Сердитого русского туриста, с легкостью заламывающего чужие руки (уж не автор ли это был?), сменили борунские силы безопасности. Для начала они Олега помяли еще более серьезно, так что он даже начал сомневаться: а был ли турист-то?

Потом Олега куда-то повезли. Он, по требованию борунцев, которые подошли уже к последней черте своей знаменитой корректности, переговаривался с Ольгой по радио, просил ее сдаться (довольно, впрочем, фальшиво). Ольга вела себя непоколебимо, жутко всем угрожала, один раз даже пальнула в воздух. Вместе с требованием отдать ей Массимо откуда-то всплыло еще требование привезти пятьсот тысяч долларов мелкими купюрами. Силы безопасности после того единственного выстрела пошли на все уступки, на какие смогли. Наконец, когда ей уже пригнали новый вертолет, привезли в тюремном джипе Массимо и доставили мешок денег, Ольга вспомнила об Олеге и потребовала навсегда освободить его от всяческого преследования, в том числе уголовного. Она утверждала, что Олег с самого начала был против и яростно ее отговаривал, но она угрожала ему и силой вынудила помочь. Это условие тоже было принято борунцами.

Вечером Олег, ошалевший, завернувшийся в одеяло, смотрел в пустой квартире телевизор. Ни Джонни, ни Марии, когда он вернулся, уже не было, а телефон он отключил, чтобы отдохнуть от всех на свете. В комнатах был плохо прикрытый беспорядок, поскольку полиция, наверно, в их отсутствие все же попыталась разыскать здесь драгоценности.

На экране счастливая Ольга обнимала Массимо, а у того на шее развевался ее синий платок в горошек. Потом они пересели в другой вертолет, который сейчас же исчез в ночи.

Их искали неделю, но так и не нашли, хотя пилот этого другого вертолета уверенно показал на карте место, где высадил преступных влюбленных, наделавших столько шуму на всю Борунию.

Через месяц Олег улетал в Петербург с группой борунских студентов. На кафедре никто не сказал ему ни слова в связи с сестрою, словно коллеги не смотрели телевизор и не читали газет.

Джонни и Мария не давали о себе знать. Джонни, наверно, обиделся, а Мария деликатничала и тем самым расставляла сети.

В аэропорт Олег приехал пораньше. Просматривая документы, обнаружил в списке двух лишних студентов.

Подошел Геннадий, взялся ему помогать. Хотя лучше бы не мешал.

Звали студентов несколько странно. Наверно, они были родом из борунской глубинки, потому что их имена были похожи на маленькие истории: «Человек, умеющий избежать большой беды» и «Розовый рассвет, вызывающий надежду». Зато фамилии были короткие и удобные: Стерн и Грант.

Геннадий, смотревший через Олегово плечо, заявил, что догадывается, что это за типы.

— Это те самые! — закипятился он.

— Что значит — те самые?

— Те, что в Россию за женами едут! Какие они, к зеленой бабушке, студенты? Каждому за сорок! Тут, видимо, им ничего не обломилось. Вот этих Стерна и Гранта и потянуло на наше национальное достояние! Ну все, теперь не сомневайся: двух девушек в России недосчитаемся!

Опять он готов был впасть в патетическую истерику.

— Геннадий, спокойно, у девушек голова на плечах есть. Дай им самим выбор сделать.

— Я даю выбор, — тихо сказал Геннадий. — Я даю, ты же знаешь.