Чжан Мэн-лян - Годы бедствий

Рикша откинул полог, и на мостовую спустился полный человек. В темноте Сяо-ло никак не мог разобрать, кто это. Но вот приехавший ругнулся:

— Что за черт, почему разбит фонарь над дверью?

Сяо-ло по голосу узнал Лю Тана — сына Душегуба. «Не упущу и эту псину!» — подумал он про себя.

Рикша пошел взглянуть, почему не горит фонарь. Сяо-ло сбросил с себя куртку, вынул нож, осторожно подкрался сзади к Лю Тану и изо всей силы вонзил ему нож под левую лопатку.

— Вот тебе, собака!

Лю Тан вскрикнул, зашатался и начал медленно оседать на землю. Сяо-ло выдернул нож из спины Лю Тана, на него из раны хлынула кровь, и Лю Тан мешком упал на мостовую. Сяо-ло схватил свою куртку и молнией бросился в переулок.

Пока прибежали полицейские, прошло довольно много времени. За ними плелся рикша. Полицейские сразу же подняли стрельбу и, опасаясь выстрелов в спину, начали осторожно осматривать окрестности. Тем временем около трупа собралась толпа родственников и слуг.

— Куда убежал этот разбойник? — догадался, наконец, офицер спросить рикшу.

— На… на… на… запад! — ответил заикающийся от страха рикша.

— Догнать его, догнать! — закричал офицер и, сделав еще несколько выстрелов, полицейские бросились на запад…

Но найти никого так и не удалось.

Офицер по телефону доложил о случившемся в полицейское управление. Ему приказали немедленно принять все меры и отыскать убийцу Лю Тана. В городе было объявлено чрезвычайное положение.

Но Сяо-ло, несмотря на кажущуюся беспечность, предусмотрел все. Вбежав в западный переулок, он выбросил за какой-то забор свой нож и повернул на юг. Пройдя через Южные ворота, он снова надел свою куртку, услышав выстрелы, он сел в коляску рикши и приказал:

— Быстрее вези меня в юго-западную часть города!

Взглянув на его страшное, окровавленное лицо, испуганный рикша поспешно рванулся вперед. Сяо-ло все время оглядывался, нет ли сзади погони. С его лица градом лил пот. Он рукавом вытер с лица пот и кровь и в безлюдном месте приказал рикше остановиться. Соскочив с коляски, он взял рикшу за руку и сказал:

— Брат мой, оба мы с тобой бедняки, ты сейчас спас мне жизнь, но мне нечем отблагодарить тебя. — Он вынул юань и подал его рикше: — Возьми этот юань и купи себе ботинки! Но рот твой должен быть закрыт на замок!

— Не надо денег, не надо! — отказывался перепуганный насмерть рикша. — Пощади только, господин, мою жизнь, и больше ничего не надо!

— Да пойми ты: я не бандит, я только мщу за смерть своего отца! Ты не бойся, бери деньги. Я запомню номер твоей коляски — 3421, и если все будет в порядке, я сумею тебя отблагодарить. А если же со мной что-нибудь случится, ты поплатишься за это своей жизнью!

— Ладно, ладно, — поспешно согласился рикша. — Будь спокоен, из моего рта никто ничего не услышит!

— Хорошо, дружище! А сейчас уезжай!

Переулками Сяо-ло вернулся на завод. Только успел он войти в ворота, как услышал, что по всему городу зазвучали гудки, возвещающие о введении в городе чрезвычайного положения.

Когда Сяо-ло вошел в свою комнату, ему показалось, что у него с плеч свалился огромный камень. Он пошел к умывальнику, смыл с себя кровь, промыл холодной водой на одежде места, залитые кровью, и лег на кровать. Сердце его, казалось, вот-вот вырвется из груди, но от усталости он тут же уснул.

Когда Сяо-ло проснулся, солнце стояло уже высоко. Вспомнив все, что произошло вчера, он забеспокоился: «Ай-й-я! Если полицейские найдут нож, они сразу же явятся сюда: на ноже выбита фабричная марка! Надо бежать отсюда!» Он поспешно вскочил, отыскал своего двоюродного брата, что-то шепнул ему и скрылся с завода.

Убийство Лю Тана вызвало большой переполох в доме Лю. Целый день в доме раздавались крики и стоны. Но больше всех, конечно, были напуганы Душегуб и Чжао Лю. Последний спрятался в своей комнате и никуда не выходил. А Душегуб, подобно раненому зверю, совсем потерял голову. Он целые дни ползал возле трупа сына и вопил во всю глотку, как осел.

После ухода Сяо-ло маленький Сяо-ма стал готовить отцу питье, прописанное врачом. У одного из постояльцев он выпросил котелок, раздобыл дров, налил в котелок воды и поставил его на огонь. Внезапно отец страшно захрипел. Сяо-ма бросился к кровати отца:

— Папа! Папа!

Отец лежал с закрытыми глазами, руки его бессильно свисали с кровати, а из груди вырывался тяжелый хрип. Мальчик поспешно выскочил из комнаты, нашел свечку и снова бросился к отцу. При свете Сяо-ма увидел, что у отца изо рта течет тоненькая струйка крови.