Чжан Мэн-лян - Годы бедствий

— Есть еще дядя, раньше был батраком, а сейчас где он — не знаю.

— Какие у вас еще были родственники и друзья?

— Никого больше не было!

— Почему же так?

— Почему? — переспросил Сяо-ма. — Да потому, что мы бедные, а с бедняками не очень дружат!

Чувствуя, что ответы Сяо-ма полностью совпадают с показаниями хозяина ночлежного дома и что придраться не к чему, веснушчатый бросил взгляд на Душегуба. Тот нахмурил брови и, глядя в упор на Сяо-ма, спросил:

— Вчера вечером ты с каким-то человеком был около дверей нашего дома. Что ты там делал?

— Зачем вы клевещете на меня?! Не был я у вашего дома!

— Упрямый щенок! — закричал Чжао Лю. — Я сам тебя там видел!

— Раз вы видели меня, то почему не арестовали? Ведь со мной легко справиться!

Чжао Лю замолчал.

— Такой маленький, а уже врешь! Вот я сейчас прикажу тебя выпороть, — пригрозил веснушчатый.

— Вы можете даже убить меня, но все было так, как я говорю!

— Ах ты, паршивец! Набрался наглости взрослым перечить! — Веснушчатый подмигнул охране: — Расстрелять его!

Охранники схватили мальчика, связали и потащили к выходу.

— Так ты скажешь правду или нет? — снова спросил веснушчатый.

«Если я выдам Сяо-ло, то нам обоим не жить, — подумал Сяо-ма. — Лучше уж пусть он спасется. Да и мстил он ведь не только за своего отца. Если уж мне суждено умереть, то пусть!» — и Сяо-ма твердо ответил:

— Как бы там ни было, а все, что я сказал, правда! Хотите — верьте, хотите — нет. Хотите расстрелять меня — так расстреливайте!

— Посадите его пока под стражу! — приказал следователь.

Сяо-ма и хозяина поместили в разных камерах.

— Вы знаете, — обратился веснушчатый к Душегубу, — мне кажется, они не причастны к убийству.

— Очень странно! — откликнулся Душегуб. — Как могло случиться, что в одном месте убили человека, а в другом — в то же самое время умер другой человек?

— Я думаю так, — высказал свое мнение Чжао Лю. — Их надо держать пока под стражей и одновременно производить расследование!

— В этих словах есть смысл, — согласился с ним веснушчатый. — Так и сделаем: спросим всех, кто живет по соседству с ночлежным домом. Если наши опасения подтвердятся, то мы спокойно передадим дело в суд. Если же они не виноваты, а мы будем их судить, то возникнет большой скандал, и нас за это по головке не погладят. Что думает по этому поводу господин Лю?

— Я весьма благодарен вам за хорошее решение, — кивнул головой Душегуб.

Проводив Лю У и Чжао Лю, веснушчатый сразу же послал агентов произвести тщательное расследование.

Но три дня расследования не внесли в дело ничего нового. Полученные данные полностью подтверждали показания Сяо-ма и хозяина Ли. Веснушчатому ничего не оставалось, как снова пригласить на совет Душегуба и Чжао Лю.

— Раз убийца не пойман, то пусть этот поганый мальчишка заплатит своей головой за жизнь моего сына!

— Этого сделать нельзя, — ответил веснушчатый. — Во-первых, потому, что смертный приговор может быть вынесен только совершеннолетнему, а он ребенок, и под статью его не подведешь. Во-вторых, к ребенку до четырнадцати лет нельзя применять такую меру наказания. Если даже и пойти на нарушение закона, то общественное мнение этого не допустит!

— Ну, если нельзя казнить, то посадите его в тюрьму! — потребовал Чжао Лю.

— И этого сделать нельзя! — возразил веснушчатый.

— На этот случай есть хорошая пословица: «Если взял по ошибке, то уж не отдавай по ошибке!» — стоял на своем Чжао Лю. — Говорят, что есть такой исправительный дом, в котором содержатся малолетние преступники. Туда и направить Сяо-ма, а когда он подрастет — арестовать его и отомстить за смерть молодого господина!

— Можно сделать и так! — поддержал его Душегуб. — Так или иначе, а раз семья Лю не имеет теперь наследников, то и семья Чжан Тянь-бао должна быть уничтожена!

Веснушчатому ничего другого не оставалось, как согласиться:

— Я поддерживаю мнение господина Лю.

Так Сяо-ма по решению полиции был направлен в земной ад — Тяньцзиньский исправительный дом.

Хозяина Ли оштрафовали на двадцать юаней и отправили в полицейский участок. Там его обвинили «в нарушении закона, выразившемся в разрешении проживать в ночлежном доме «подозрительным» и «больным», и изъяли пять юаней, как было записано в протоколе «на похороны»; затем тут же его обязали похоронить Чжан Тянь-бао и только после этого отпустили.

Хозяин Ли возвращался домой, переполненный ненавистью, гневом и жаждой мести. Он нанял людей для похорон Тянь-бао, а затем продал свой ночлежный дом. На оставшиеся после уплаты штрафа несколько юаней он с женой и детьми уехал в провинцию Гуандун.