Чжан Мэн-лян - Годы бедствий

— Не идет у меня с ума этот младенец — сын Чжана! В нем теперь все зло! Надо это зло вырвать с корнем!

При упоминании об этом деле Чжао Лю весь задрожал.

— Ладно! — сказал он с ненавистью. — Непременно что-нибудь придумаю!

— Истратили столько денег, а он все еще живой! Как это так получается?

— Во-первых, денег истратили немного. А во-вторых, к надзирателям не так легко подступиться!

Душегуб от такого ответа рассвирепел, хватил кулаком по столу и гневно закричал:

— Ты уже это говорил! Потрать еще двести юаней, но надо этот корешок вырвать!

Скрипнула дверь, и вошел Лю Тан. Лицо у него было расстроенное. Он бросил портфель на стол и опустился на кушетку. Чиркнув спичкой, молча зажег сигарету и, нахмурив брови, затянулся.

— Что случилось? — испуганно спросил его отец.

— Этот Чжан снова подал кассационную жалобу! — сердито ответил Лю Тан.

— Что?! — испуганно вскрикнул Душегуб. — Куда он подал жалобу?

— В Тяньцзиньский городской суд! — ответил Лю Тан. — Накликали вы беду на свою голову! И меня впутали в эту историю. Не знаю теперь, что делать.

— Быстро придумай что-нибудь! — сердито закричал Душегуб на Чжао Лю.

— Это дело серьезное, сказал мне старший следователь. Давайте посоветуемся, как нам воздействовать на него, — сказал Лю Тан.

— А что он имел в виду? — вытянул шею Чжао Лю.

— Старший следователь мне строго сказал: «Старина Тан! Эта жалоба очень серьезная! Если ее переслать в Баодин, то получится большой шум, и мы можем проиграть дело!» Он имел в виду, что надо всеми способами отклонить жалобу, и сказал мне, чтобы я дома посоветовался…

— Сколько надо? — вытаращил круглые глазки Душегуб.

— Самое меньшее… — Лю Тан поднял вверх пять пальцев.

— Хм! — Душегуб словно подавился. — Если еще тратить такие деньги, то на что вы вообще способны? Надо действовать так, чтобы все шито-крыто было!

Чжао Лю поддержал Лю Тана.

— Господин Лю Тан прав! Если сейчас не истратиться, то вся наша репутация может полететь к чертям!

Душегуб весьма долго думал над всем случившимся, затем сказал:

— Ладно, тратьте! Курица улетела, так и яйца жалеть нечего! Знать бы заранее, что дело примет такой оборот, не стал бы я связываться с этим сумасшедшим!

— Быстрее готовь деньги, я пойду к следователю! — сказал Лю Тан. — Сегодня вечером это дело уже будет слушаться!

Душегуб велел Чжао Лю принести пятьсот юаней и передал их сыну. Тот не стал даже есть и поспешно ушел. А Лю У послал Чжао Лю за адвокатом.

Судебное заседание было назначено на восемь часов вечера. Но Лю Тан и адвокат пришли заранее. И только когда были сделаны все приготовления, в суд привезли «преступников» — Чжан Тянь-бао с детьми.

Охрана ввела Чжан Тянь-бао и ребятишек в ярко освещенный зал суда. Судьи — их было трое — уже сидели на своих местах. Нахмурив брови, они свирепо смотрели на подсудимых. В центре сидел председатель — высокий старик лет шестидесяти, с высохшим желтым лицом. Слева — уже знакомый нам Чжай Тянь-чжи, справа — какой-то белолицый толстяк. У стен зала стояли часовые.

Вся эта строгость и торжественность сначала немного устрашила Чжан Тянь-бао, но потом он подумал: «Чего мне бояться? Посмотрим, как пойдет дело?» Сяо-ма держался спокойно. У самой двери на скамейках сидело несколько газетных репортеров, что-то записывающих в блокноты. Увидев, что ввели Тянь-бао с детьми, они поспешно защелкали фотоаппаратами.

Чжан Тянь-бао и детей поставили с левой стороны от судейского стола, а справа сели Душегуб и Чжао Лю, за которыми расположились два адвоката, поминутно посматривающие на арестованных. При виде своих врагов Чжан Тянь-бао невольно стиснул зубы и нахмурил брови.

Старый судья вытянул голову и тонким высоким голосом почти пропел:

— Чжан… Сяо… ма!

Сяо-ма пристально смотрел на судью своими черными глазами и ничего не отвечал.

— Чжан… Сяо… ма! — снова пропел судья, вытаращив глаза.

Мальчик взглянул на отца, затем медленно вышел вперед и спросил:

— Что мне нужно делать?

Старый судья надел очки, внимательно посмотрел на мальчика и спросил:

— Сколько тебе лет?

— Десять.

— Твоя семья родом из какой местности?

— Из Цзинаня. От голода бежали в уезд Цзинхай и жили в усадьбе семьи Лю.

— А где вы остановились в Тяньцзине?

— В ночлежном доме «Процветание» на улице Сигуан.

— Сколько человек в вашей семье? Чем все занимаются?

— Сначала были папа, мама, старшая сестра, младшая сестра, — Сяо-ма, перечисляя всех, загибал пальцы, — и я. Все мы работали на Душегуба.