Чжан Мэн-лян - Годы бедствий

Он частенько рассказывал своим товарищам по заключению о необходимости борьбы с японскими захватчиками. Чжан Тянь-бао сразу почувствовал к нему расположение, и вскоре они стали сердечными друзьями.

Когда Чжан Тянь-бао посадили в тюрьму, у него были серьезные раны, и казалось, что он вот-вот умрет. Лао Хэй потратил много своих денег на лекарства, стремясь побыстрее вылечить его. Тянь-бао не мог есть тюремную пищу, и Лао Хэй кормил его своими продуктами. Тянь-бао был сильно растроган таким отношением. Он понял, что в мире есть и хорошие люди. «Если бы все люди были такими, как Лао Хэй, — думал он, — то весь мир мог бы стать лучше». Рассказав Лао Хэю свою печальную историю, Тянь-бао просил его помочь найти способ отомстить. Лао Хэй сообщил через своих знакомых Юй-чжэнь о судьбе ее мужа, и она пришла на свидание.

Дня три тому назад пришло письмо от старика из ночлежного дома, и Тянь-бао узнал, что жена с детьми пошла сама к Душегубу. С того дня он потерял покой, не мог ни есть, ни спать. Он спросил совета у Лао Хэя.

— Раз уж она пошла, — сказал Лао Хэй — то теперь остается только ждать результатов, а уж потом можно будет решать, что следует предпринять.

В этот день утром Тянь-бао советовался с Лао Хэем о том, как написать новую жалобу. Вдруг дверь камеры неожиданно открылась, надзиратель позвал Чжан Тянь-бао и втолкнул в камеру двух ребятишек. При виде их Тянь-бао остолбенел, но затем сердце его словно оборвалось: он понял, что случилось большое несчастье. Увидев отца, Сяо-ма и Шунь-мэй бросились с плачем к нему, прижались к его груди и рассказали о смерти матери. Это известие ножом вонзилось в сердце Тянь-бао. И отец и дети — все трое громко рыдали.

— Слезами делу не поможешь! — сказал Лао Хэй. — Надо с ними бороться!

— Нужно жаловаться! — зашумели другие арестованные. — Нельзя в Тяньцзине — попытаться в Баодине. Там не помогут — ехать в Нанкин и добиваться приема у самого Чан Кай-ши!

«Вот-вот, только на Чан Кай-ши вся надежда!» — с иронией подумал Лао Хэй, гневно сверкая большими черными глазами. Он предложил:

— Если жалобы ни к чему не приведут, то надо этого помещика убить!

— Их не переборешь! — сказал Тянь-бао.

— Ничего! — закричали все. — Вместе мы с ними сладим!

— Начнем с Тяньцзиньского городского суда! — заключил Лао Хэй.

Лао Хэй написал от имени Тянь-бао кассационную жалобу, а все политические подписали протест, в котором требовали пересмотра дела Тянь-бао, осуждения Лю У и Чжао Лю, расследования дела о Фэн-цзе, похорон тела Юй-чжэнь, а также возмещения материальных убытков Тянь-бао. И жалобу и протест Лао Хэй через своих людей переслал в суд.

Сяо-ма и Шунь-мэй, попав в тюрьму к отцу, почувствовали, что они не беззащитны. Однако при каждом воспоминании о матери они плакали, почти ничего не ели и не спали. Дети осунулись и исхудали. Лао Хэй помогал Тянь-бао ухаживать за ними. Прошло немного времени, и Сяо-ма и Шунь-мэй очень привязались к этому человеку. Лао Хэй тоже полюбил двух осиротевших ребятишек. Он каждый день покупал им на свои деньги что-нибудь вкусное, часто рассказывал сказки — словом, обходился с ними, как со своими родными детьми.

После подачи кассационной жалобы прошло пять дней. Наступило 9 декабря. На улице снова стояла теплая погода. Утром надзиратель принес повестку — Чжан Тянь-бао с детьми вечером вызывался в суд.

Тянь-бао ничего хорошего в суде пока не видел, поэтому и сейчас на сердце у него было тревожно.

— Что мне говорить в суде? — спросил он у Лао Хэя.

— Тебе не надо ничего выдумывать, говори судьям все как было. Не обращай внимания на ругань судьи, на запугивания, отвечай смело и спокойно! — Лао Хэй повернулся к Сяо-ма. — Сяо-ма, когда придешь в суд, как бы они тебя ни пугали, ничего не бойся! Я ручаюсь, что тебе ничего не сделают, детей моложе четырнадцати лет не имеют права судить — это предусмотрено законом! Поэтому ты четко и подробно расскажи им, как обманули твою сестру, как схватили отца и как довели до смерти мать!

— Это я на всю жизнь запомнил!

— То, что ты помнишь, — это еще не все, а рассказать обо всем этом на суде осмелишься?

— Осмелюсь! — твердо ответил Сяо-ма.

— Ну-ка, расскажи сначала мне, а я послушаю! — не успокаивался Лао Хэй.

Сяо-ма подробно рассказал про все бедствия его родителей. Лао Хэй остался доволен. Он видел, что Сяо-ма не по годам умен и смел.

Смерть Юй-чжэнь не принесла неприятностей семье Лю. Душегуба беспокоило только одно обстоятельство: не то, что могло быть новое судебное разбирательство, а другое — раз уж Чжан Тянь-бао решил бороться с ним до конца, то, вернувшись из заключения, он не пожалеет своего обидчика. Да и Сяо-ма вырастет и захочет рассчитаться с ним. У него от этих мыслей даже сердце заболело, и он ни днем ни ночью не находил себе покоя. Наконец он вызвал к себе Чжао Лю и сказал ему: