Чжан Мэн-лян - Годы бедствий

Светало. Беглецов, кроме ран и ожогов, мучил сильный голод. Да-бао, опираясь на палку, ушел на разведку. Он прошел около пол-ли и увидел старика, ковырявшегося на гаоляновом поле.

— Папаша, — с поклоном обратился к нему Да-бао. — Как называется эта местность?

Старик рукавом вытер пот со лба, распрямил спину и медленно поднял голову.

— Ай-й-я! — испуганно вскрикнул он и отступил на шаг назад.

— Отец, ты не бойся меня! Мы беженцы, японцы и полицейские сожгли наш поселок, и мы бежали. Всю ночь шли в темноте и теперь не знаем, куда мы попали.

— Как сильно ты обгорел! Наша деревня называется Люсиньчжуан.

— Люсиньчжуан? — переспросил Да-бао и вспомнил, что здесь у него должны быть родственники. — А отсюда далеко да уездного центра Цзинхая?

Старик стоял, опираясь на мотыгу.

— Да ли, так, двадцать пять! — махнул он рукой на северо-восток.

Да-бао вернулся и рассказал обо всем, что он узнал, и в конце добавил:

— …Тетка моя по матери живет в Люсиньчжуане, но только после прихода японцев мы с ней ни разу не встречались. Вот только не знаю, тот ли это Люсиньчжуан?

— Иди и разузнай получше, — посоветовал ему Сяо-ма. — Если твоя тетка действительно живет в этой деревне, то, значит, мы почти спасены!

Да-бао искренне надеялся, что все будет именно так. Опираясь на палку, он отправился в деревню. Для этого нужно было пройти через рощу. Подойдя ближе, он поразился: на улицах кудахтали куры, бегали собаки, играли ребятишки, около южной стены женщины весело шили туфли. После первых же вопросов Да-бао понял, что ему волноваться не стоит: все здесь знали его двоюродного брата Сяо-ху. Обрадованный, он шел мимо разрушенной кумирни, когда навстречу ему попался двадцатилетний загорелый парень в темно-синих брюках из грубого полотна, ведущий на поводу быка.

Это был Сяо-ху.

— Сяо-ху! — радостно крикнул Да-бао.

Тот поднял голову и удивленно посмотрел на странного, оборванного человека с сильно обгоревшим лицом. Он никак не мог узнать пришельца.

А Да-бао подскочил к нему, схватил за руку и сказал:

— Да я же твой двоюродный брат Ли Да-бао из деревни Люцзябао!

— Ай-й-я! — воскликнул удивленный Сяо-ху. — Что с тобой стряслось, брат?

— И не говори лучше! — тихо ответил Да-бао.

— Ладно, дома расскажешь. А сейчас садись на быка.

— Со мной еще два человека.

— Где они?

— На кладбище за деревней.

— Я сейчас отвезу тебя домой, а потом схожу за ними.

Сяо-ху отвез брата домой и попросил односельчан помочь перенести Сяо-ма и Тянь-и. Затем он принялся кипятить воду и готовить пищу. Чувствовалось, что он очень рад появлению брата.

Сяо-ху еще не был женат. Его мать, тетка Да-бао, уже умерла.

Подкрепившись, Да-бао рассказал брату о своих злоключениях.

— За эти годы многие у нас в деревне умерли, — закончил он, — многие были ранены, а сколько погибло от рук Душегуба, так и не перечесть! Нам вот троим только удалось спастись!

— Везде одно и то же! — сказал Сяо-ху. — После прихода японцев в каждой семье кто-нибудь да погиб, везде несчастья. Мои отец и мать также погибли от рук карателей. Остался из семьи один я.

Так они изливали друг другу души, рассказывали о своих бедствиях и сами же успокаивали друг друга.

— Вам никуда дальше идти не надо! — предложил Сяо-ху. — Живите здесь. К нам часто наведываются гости из Восьмой армии, и японцы сюда не суются!

— Говоря по совести, сейчас у каждого своих хлопот хватает! — сказал Сяо-ма. — Мы и так уже доставили тебе беспокойство, но нам сейчас негде голову преклонить. Я только боюсь, что если мы останемся здесь, то ты неприятностей можешь себе нажить!

— Ладно, мои неприятности — дело десятое! Мы ведь свои люди! — возразил Сяо-ху.

Деревня Люсиньчжуан входила в территорию новых Освобожденных районов, и сюда частенько наведывались кадровые работники Восьмой армии. Сяо-ху был тесно связан с ними, он посылал донесения, выполнял задания по охране, созывал крестьян на собрания. Поэтому офицеры и солдаты Восьмой армии, приезжая в деревню, прежде всего шли к Сяо-ху.

Сяо-ма с дядей и Да-бао прожили в его доме две недели. При помощи Сяо-ху друзья подлечили раны и могли уже ходить с палочкой.

Однажды поздно вечером в деревню приехали представители Восьмой армии и созвали собрание. Пошли туда и Да-бао с Сяо-ма. Все крестьяне собрались на площади перед кумирней, за исключением отряда самообороны, который нес охрану деревни. На площади поставили стол с чайником и несколькими темными чашками. И вот при свете луны один из приехавших вышел вперед, Сяо-ма его лицо показалось очень знакомым, но ему сначала трудно было вспомнить, где он видел этого человека. А тот снял соломенную шляпу, поклонился собравшимся и тепло сказал: