Чжан Мэн-лян - Годы бедствий

Тем временем солнце поднялось высоко, и его теплые лучи превратили замерзшую землю в сплошное месиво грязи. Люди копались в этой грязи, и вскоре грязь настолько плотно облепила их тела, что они стали неузнаваемы.

Сяо-ма упорно работал своей мотыгой, он нечаянно поранил руку, но и это не заставило его прекратить поиски. С таким же исступлением работали и остальные. Никто не говорил ни слова, слышно было только тяжелое дыхание измученных людей. Нагнув головы, они, не отводя глаз, искали в земле плоды, являющиеся для них подлинными «корнями жизни».

Так они работали до тех пор, пока звезды опять не усыпали все небо. Уже ничего нельзя было рассмотреть, и только тогда они стали собираться в обратный путь. Сяо-ма и четверо его друзей собрали свою добычу вместе. За день работы они набрали около двух шэнов [60]съедобных корней. Тетушка Чжао, уставшая до того, что не могла разогнуть поясницу, заглянула в корзинку и сказала:

— Ого! Этого хватит на шесть-семь человек!

— Можно было бы и еще поискать, да уже темно, пойдем обратно, — вытирая грязь с лица, предложил Сяо-ма.

— Идем, дитя! — сказала Мин-эр тетушка Чжао, вытирая слезы с покрасневших глаз. — А то твой дядя и Го У целый день сидят в землянке без маковой росинки во рту.

И тетушка Чжао, опираясь на руку дочери, тронулась в обратный путь. От усталости у нее кружилась голова и плыли круги перед глазами.

Когда все вернулись в холодные землянки, Тянь-и лежал на своем месте, а дядюшки Го У не было — он ушел за водой.

Сяо-ма бросил в угол мотыгу и стал справляться у дяди о его здоровье. Мин-эр быстро очистила и вымыла принесенные плоды и отложила в корзинку для того, чтобы отнести в город и там обменять на бобовые лепешки. По ее подсчетам, лепешек хватило бы на всех. Теперь никто здесь не ел настоящей пищи. В городе торговали только отрубями, лепешками из бобов или арахиса или же съедобными водорослями. На два шэна земляных груш можно было выменять пять цзиней бобовых лепешек или десять цзиней водорослей. Мин-эр дала корзинку с чистыми плодами Да-бао, и он отправился в город, а остальные еще туже подтянули пояса и стали ждать его возвращения.

Да-бао в темноте пошел в город. Он с трудом одолел пять ли и подошел к мосту. Однако вход на мост был пересечен колючей проволокой. Время было позднее, и полицейские уже не позволяли переправляться через реку.

Видя, что ничего поделать нельзя, Да-бао хотел уже повернуть обратно, но тут его заметили полицейские со сторожевой башни. Его осветил луч фонаря, и Да-бао бросился в темноту.

— Стой! Пароль? — за ним бросилось четверо полицейских.

Испуганный Да-бао остановился и увидел, что к нему подбегает Чжао Лю. Он поспешно стал просить:

— Господин адъютант Чжао, это я. Я хотел пойти в город выменять немного бобовых лепешек, а то в урочище все голодают!

В городе прошел слух, что Восьмая армия готовит наступление на город, поэтому Чжао Лю по приказу Душегуба проверял посты. Он только что подошел к мосту и, увидев какого-то человека, направляющегося с западной стороны в город, с тремя солдатами бросился за ним в погоню. Узнав Да-бао, он закричал:

— Доставай, что у тебя там! Я сам посмотрю!

Да-бао не посмел возражать и открыл корзинку. Чжао Лю забрал все плоды и передал их одному из солдат:

— Неси их в сторожевую башню и свари для меня!

— Господин адъютант Чжао! — взмолился Да-бао. — Сжальтесь! У нас люди целый день ничего не ели!

— Ха-ха-ха! — злобно рассмеялся Чжао Лю. — Вы только посмотрите на этого «добродетельного сына!» Убирайся отсюда! — Он ударом ноги сбил с ног Да-бао и ушел.

— Не умереть тебе своей смертью! — злобно выругался вслед ему Да-бао, поднялся с земли и побрел обратно в урочище Гучэнва.

Тем временем Мин-эр приготовила воду и дрова и теперь только ждала возвращения Да-бао. Но время шло и шло, а Да-бао все не возвращался. Все уже начали беспокоиться, когда, наконец, вернулся обескураженный Да-бао.

— Ты почему так долго? — спросил друга Сяо-ма. — Что тебе удалось выменять?

Но Да-бао в ответ только горько разрыдался. Никто не мог взять в толк, что же случилось.

— Почему ты плачешь? — удивленно спросила тетушка Чжао. — Где все плоды?

— Ох! Эти «желтые собаки» перегородили мост, и Чжао Лю отобрал у меня их.

Крестьяне были потрясены таким оборотом дела. Тетушка Чжао стала белой как бумага и от волнения не могла ни расплакаться, ни сказать ничего. Го У вскочил с места и бросился к выходу, но его задержал Сяо-ма.