Натан Энгландер - Ужин в центре земли [Литрес]

Рути поднимает руку и щиплет его за щеку, да так крепко, что он отводит ее ладонь.

– Не надо тебе всю свою жизнь привязывать к одному человеку, – говорит она. – Герой или злодей, вот он уходит – и остаешься без всякого собственного смысла.

– Не говори так, има . К тебе-то это уж точно не относится. Тебя нанял Генерал, но работала ты все время на Иерусалим. Спустись, прогуляйся. Погляди, как переменился город, на который ты трудилась как каторжница.

Умный мальчик, думает она. Умный мальчик. Может быть, он взрослее, чем ей казалось.

2002. Капри

Они спят в машине около Моло Беверелло и просыпаются, чтобы успеть на ранний паром. И только когда судно на подводных крыльях поднимается над водой, Z осмеливается распрямиться. Ему щекочет нервы вид отдаляющегося Неаполя за кормой.

Сойдя на Капри, Z и официантка садятся в открытое такси с тканевым навесом и едут по извилистой дороге к главной площади в верхней части острова.

Официантка ведет Z через нее, а затем они спускаются по чудесным улочкам, где она останавливается у всех витрин бутиков: им обоим надо будет вернуться за приличной одеждой.

Дорожка, проложенная по круче над морем, кончается у смотровой площадки отеля. Тут все как она обещала: отель высится над скалами Фаральони и морским простором.

Z не помнит уже, когда у него в последний раз захватывало дыхание от чего-либо, кроме страха.

– Ты с детства так? – спрашивает он ее.

– Да, с детства. В Париже – «Крийон». На Капри – «Пунта Трагара». В любом месте есть один отель, который считается самым-самым, там-то мы и селимся.

– И, несмотря на все это, ты решила заделаться этакой скромной труженицей, живущей в тесной квартирке, где слишком много соседок.

– Богатые родители требуют, чтобы дети через такое прошли в порядке инициации. Иначе они могут стать чудовищами. По крайней мере, так мы учимся делать вид, что благодарны за то, что имеем.

Z подходит к перилам на краю площадки. Официантка говорит ему, чтобы стоял и общался с природой, а она займется регистрацией.

Вид, куда ни взгляни, открывается величественный; Z смотрит на залив внизу, на все эти гигантские яхты – в десять раз больше берлинских. Ловит себя на том, что скучает по плаванию под парусом с Фаридом. Это смущает, ведь Фарид – убийца, хоть и удаленный от места событий. И еще больше смущает то, что он сам тоже убийца, хоть и удаленный от места, где взорвалась эта бомба весом в тонну.

Выводит Z из нерадостного забытья любящая рука. Официантка, просунув палец в петлю для его брючного ремня, тянет его к себе.

У нее ключ от номера с огромным латунным брелоком. Ключ висит на указательном пальце другой руки, не занятой его джинсами.

Он обнимает ее одной рукой, желая, наоборот, притянуть ее к себе, ощущая ее ласку. Сладкое чувство, что они пара, две половинки. Вот какой, чувствует Z, может быть жизнь по другую сторону от этих адских ужасов.

– Пошли, я тебя покормлю бурратой, – говорит она, – и напою водкой. А потом мы будем трахаться и немножко спать, а потом я отведу тебя в один из бассейнов и там пристрою на металлической полочке. В ней миллион крохотных дырочек, из каждой бьет струйка. Можешь там полеживать и румяниться под солнцем, как сосиска, а пузырьки будут избавлять тебя от забот.

– Может, нам сначала поздороваться с твоими родителями? Или хотя бы дать им знать, что ты привезла беглого шпиона? Это ведь немалый сюрприз.

– Ты что, и правда ничего не смыслишь в богатых людях?

Z признается, что ничего. Как и в Италии и в ее медиамагнатах.

– Если у тебя есть все деньги на свете, добывать новые – скучно. Интерес пробуждают только секс и власть.

– И как это работает в моем случае?

– Для меня – секс. Для моего отца – чудесная международная игра властного человека.

Их номер – шикарный дуплекс со спальней в стиле лофт, куда ведет открытая лестница, и с выходом из нижней комнаты на опоясывающий балкон, который простирается в бесконечность. Здесь еще роскошней, чем в парижском отеле, хотя Z считал это невозможным.

Если не знать, что все вокруг него рушится, то, глядя со стороны на его берлинский особняк у озера, а теперь на это невероятное обиталище и на его необыкновенную спутницу, можно было бы подумать, что Z идет верной дорогой.

Они едят и пьют, потом занимаются сексом и дремлют, потом повторяют это по кругу еще и еще раз и наконец выходят голые на балкон и ложатся на шезлонги, чтобы полюбоваться закатом.

В номере звонит телефон, и официантка не сразу берет трубку. Услышав, как она говорит в нее: «Pronto», Z думает, что сейчас умрет от любви.