Шандор Ласло-Бенчик - В тугом узле

— Нужда, вызванная необходимостью выполнения производственного задания, дорогие товарищи. Работу надо делать, план выполнять, не так ли? При любых обстоятельствах, в любых условиях работа ведь главное. У нас в бригаде такой закон.

— Работа определяется инструкциями. Кстати, кто возглавлял вашу группу?

— Он сам и возглавлял. Якоб Виола, собственной персоной. В такого рода операциях он — самый опытный из нас.

Все остальное для протокола им продиктовал Канижаи. Он, разумеется, старался всячески выгородить Виолу. С удивлением я услышал: батя не отрицал, что сам проявил халатность. Словно он готов был пожертвовать собой, только бы выгородить Якоба.

Комиссия удалилась на небольшое совещание.

— В этом деле еще многое не ясно, многое предстоит выяснить, — торжественно заявил дядюшка Тараба. — Конечно, очень важно, как отнесется к этой прискорбной истории руководство.

Канижаи из Шорокшара на такси помчался прямо в больницу.

Врач «скорой» ошибся. Точнее говоря, девять из десяти докторов сказали бы то же самое: необходимо ампутировать два пальца — мизинец и безымянный. В подобных случаях, при тяжелых травмах так и предписывается поступать. Виола же попал к молодому талантливому врачу, который не пошел по пути наименьшего сопротивления. Видно, он с сочувствием отнесся к беде молодого, полного сил и энергии человека.

Перед врачом в приемном отделении сидел мускулистый, загорелый, широкоплечий парень в грязной синей спецовке и мокрых от талого снега сапогах. Он пребывал в полном унынии, ерзал на стуле и явно трусил. Было видно, что этот человек занимается тяжелым физическим трудом, как говорится, собственными руками создает материальные ценности. Так уже сложилась его жизнь. Родители живут в деревне. Виола работает не только на заводе, но и на приусадебном участке отца, откармливает свиней. Вместе с женой откладывает деньги, у них уже есть участок, они мечтают построить собственный дом. Через несколько лет они, вероятно, смогли бы туда переселиться.

Виола кончил восемь классов средней школы, но мало что сохранил из приобретенных знаний. Профессия у него хорошая, он ею доволен. Зарабатывает неплохо, как и все венгерские квалифицированные рабочие.

Врач внимательно изучил рентгеновские снимки и решил выбрать более сложный путь консервативного лечения. Он потрепал Виолу по плечу:

— Выше голову, дружище! Подлечим тебе руку, приведем в норму. Конечно, это потребует времени…

Когда батя приехал в больницу, Якоба готовили к операции. Бате удалось переброситься с Виолой несколькими словами:

— Послушай, сынок. Послезавтра к тебе придут люди из комиссии по расследованию несчастного случая. Ты знаешь об этом, верно?

— Знаю, батя.

— Ты должен по-умному вести себя.

— Мне сейчас трудно умным быть, батя.

— Говори только самое необходимое. Расскажи, как все случилось.

— Да я сам не знаю, как. Понял только, что резанул руку. Остальное и мне непонятно.

— Скажи им, что внезапно обнаружил нелады в работе циркулярной пилы. А уже потом почувствовал боль. Понял, что диск врезался тебе в руку. А все остальное тебе не ясно.

— Батя! Перестань! С меня хватит изуродованной руки! Как мне жить-то теперь?

— И все же я прошу тебя повторить, что ты скажешь комиссии для официального протокола.

Виола повторил. Канижаи удовлетворенно кивнул:

— Порядок. Об остальном не беспокойся. Я все улажу.

— Новую пятерню даже ты мне не обеспечишь.

— Доктора сделают…

— Что со мной теперь будет, батя?

— Не волнуйся, по миру не пойдешь. Мы тебя в обиду не дадим.

Когда батя вернулся на завод, мы только что тянули жребий. Решали, кому ехать домой к Виоле сообщить, что сегодня он не придет.

— Ну, и кому выпало? — спросил Канижаи.

— Яни Шейем вытащил короткую спичку. Уже уехал.

На следующий день, к вечеру, мы гурьбой отправились в больницу к Виоле. Там уже была Жужа, его жена. Мы обступили кровать, чувствуя себя довольно скованно и глупо. В подобных случаях всегда чувствуешь себя неловко, не знаешь, что говорить. Мы потоптались вокруг постели Якоба, потом как по команде стали выкладывать подарки.

Потоптавшись еще немного у кровати Виолы, мы вскоре начали прощаться. Канижаи вместе с Жужей отправились на поиски главврача. Когда мы уходили, Виола окликнул Яни Шейема:

— Останься, Яника.

Едва остальные скрылись за порогом, Виола тихо проговорил:

— Вот уж не думал, что батя меня под пилу подставит.