Шандор Ласло-Бенчик - В тугом узле

Но догадки, разумеется, в протокол не занесешь.

— С машиной что-то стряслось. С пилой этой дурацкой! — задумчиво протянул Канижаи. — Виола работал нормально. Вы все поняли?

Мы согласно кивнули.

— Вы ведь во дворе были.

— Да, мы снег сгребали.

— И ничего не видели.

— Увидели уже изуродованную ладонь Якоба.

Канижаи промолчал.

— Это верно, что пальцы не удастся спасти? — спросил Лазар Фако.

— Куда его повезли?

— В Колтайскую больницу.

— Я днем туда съезжу.

— А до этого что нам здесь делать?

— Ни до чего не дотрагивайтесь. Сюда приедет разбираться комиссия.

— А работа?

Батя даже не обратил внимания на эти слова:

— Этот несчастный случай ударил не только по Виоле, но и по мне.

— О холодильниках не беспокойся, батя, Мы вдвоем сделаем.

— Заскочите куда-нибудь погреться.

— Ты пойдешь с нами?

— Вы что, не слышали? Марш отсюда, живо!

Пришлось оставить Канижаи одного. Он мерил шагами «жестяной дворец». Мы же с Лазаром зашли к ребятам в ремонтный; они там ремонтировали компрессоры. Старика Фако в тепле разморило, и он уснул, а я не мог сидеть без дела и попросил у коллег какой-нибудь работенки.

Через пару часов появился батя, который нас едва отыскал.

— Пошли со мной, расскажете обо всем членам комиссии.

На полпути к «жестяному дворцу» Лазар Фако внезапно остановился.

— Пила! Она ведь была выключена!

— Ну и что?

— Пила стояла. Когда Якши вышел к нам, пила не работала.

— Что ты этим хочешь сказать?

— Несмотря на рану, на шок, на то, что у него ум за разум зашел, он все-таки выключил пилу. Поняли?!

Как не понять. Выходит, у Якоба, как у нас у всех, работа настолько глубоко засела в мозгу, в нервах, что он прежде всего выключил пилу, только потом кинулся за помощью. Вспомни Якоб об этом лишь в больнице, он вскочил бы с койки, извинился перед докторами, попросил его на часик отпустить и побежал бы в Шорокшар выключить пилу, а потом вернулся бы обратно и сказал: «Дорогие врачи, продолжайте свое дело…»

Виола, как мне кажется, в своей самозабвенной любви к любым машинам и станкам, на которых работал, превзошел нас всех.

В комиссии было четверо: старший мастер Переньи, женщина от инженерно-технического персонала, дядюшка Дюри Тараба, представитель отдела техники безопасности, и Геза Хайновер, начальник местной заводской охраны.

— А не пьян ли он был?

Хайновер пристально уставился на нас, словно мы были сообщниками Виолы в каком-то преступлении.

Конечно, проще всего на работягу свалить. Окажись Виола пьян, для Хайновера и компании все было бы проще простого. Записывай в протокол и порядок… Рабочий сам во всем виноват, он и несет ответственность за несчастный случай. Обычно комиссии стараются сразу же подвести к подобному выводу.

— Я спрашиваю, не был ли он пьян? — снова резко прозвучал вопрос.

— Эх, если бы он был пьян! — воскликнул старый Фако.

Неужто непонятно? Надо просто знать Виолу. Якоб вообще отличался осторожностью, а уж если выпивал немного, то работал вдвойне осмотрительно. Хоть он и любил машины, станки, всякие механизмы, но при этом и побаивался их. Основательно выпив, он никогда не подходил к станку. Сегодня же он приехал в Шорокшар к шести утра, отдохнувший, выспавшийся и свежий.

— Кому не приходилось пилой железяки резать, тот, конечно, никогда себе ладонь не раскроит, — вырвалось у меня.

— Что вы хотите этим сказать?

— Работяга за свою зарплату вынужден каждый день вкалывать так, что об опасности и не печется.

Мне, конечно, тут же возразили: «Несчастные случаи — явление отнюдь не закономерное».

— В нашей бригаде с момента ее создания не случалось такого, из-за чего пришлось бы протокол составлять. За двенадцать лет — ни единого раза. Выходит, мы технику безопасности соблюдаем, на рожон не лезем, — спокойно проговорил я. — Но наша работа — не детская забава, в разных переделках побываешь.

Дядюшка Тараба примирительно заметил, что они, дескать, призваны точно и беспристрастно расследовать прискорбный несчастный случай. И вовсе не собираются перекладывать вину на пострадавшего, которому и так туго пришлось. Решение они вынесут после тщательного анализа того, при каких обстоятельствах случилась беда. И попросил нас не нервничать, не спорить, а помочь выяснению истины.

Мы со стариком Лазаром поведали все, что знали.

— Зачем потребовалось работать этой пилой?

— Нужда заставила.

— Что за нужда?