Шандор Ласло-Бенчик - В тугом узле

Переезжайте ко мне в этот домик! Послушайте, дружище, переселяйтесь на их место! Ну? Как?

Вам ничего не придется за это платить. Ну разве все это не похоже на сон?..

Ну, разумеется, я иду на это, имея определенный интерес. Кое-что придется за это делать. Сущую мелочь, играючи. В свои свободные часы вам будет нужно поддерживать порядок в доме: от чердака до подвала. Четыре комнаты, те, что с фасада, и все, что к ним относится. Большая веранда и верхняя терраса. Ну, еще сад и двор. Постройки. Все должно блестеть чистотой и порядком. Пусть этот домик останется подлинным раем, маленьким островком в этом гнусном мире, островком, где все радует взгляд. Естественно, если что поломается, нужно починить, если пропадет, — пополнить. Но для вас это будет одно удовольствие. Вполсилы — и то делать нечего. Особенно, если ваша любезная супруга активно будет в этом участвовать…

Чертан буквально не давал мне вставить слова. Мол, не говорите ничего и не благодарите. Потому что главного он-де еще не сказал. Схватил меня за руку, предложил тотчас же мысленно обойти усадьбу, начав со двора. Вот — старая конюшня, а рядом — экипажный сарай. Все осталось от тех времен, когда хозяева дома, дамы и господа, еще разъезжали на лошадях, в экипажах. Экипажный сарай переделан уже в гараж, а конюшня пустует. Обветшала, конечно, но не беда, дескать, я смогу привести ее в порядок. Для меня это пустяк, коль скоро мое «самоутверждение» — это труд. И я смогу, мол, оборудовать ее себе под мастерскую. А он выхлопочет для меня промышленное разрешение…

— Деньги пусть вас не волнуют, — продолжал он. — Оборотный капитал я вам одолжу. Не удивляйтесь: я не идиот и не альтруист. И деньги не привык бросать на ветер. Я все рассчитал. Это — надежное капиталовложение. Хотя рынок в известной степени и ограниченный, но он ждет того, чтобы мы вдвоем его завоевали. Там, в Сентэндре, мало мастеровых людей, а хороших — и подавно. Потребности же колоссальные. А к тому же — приезд в дом иностранцев. Какой бизнес, какие возможности! Увидите: вы перестанете быть нищим пролетарием. У вас будет свое дело. Все станут называть вас господином: «Господин мастер, будьте любезны!..» Ну а что касается деловой части, то мы, разумеется, заключим контракт. Я составлю, вы подпишете. Потому что, естественно, без меня, по своему усмотрению, вы ничего не должны делать. Вы, так сказать, станете моим служащим. И одна треть дохода будет ваша!

— А скажите, господин хороший, почему бы вам не купить собаку?

— Я не выношу собак.

— А ведь собака с удовольствием лизала бы вам пятки в благодарность за брошенную кость и без всякого контракта. А то и седалище ваше, господин Вампир. И бесплатно!

— Дурная шутка, прошу покорно!

— И ошейник, красивую дорогую безделушку, из золота, вам бы не пришлось для нее заказывать. Обошлась бы и обыкновенной цепью. Железной.

— Шах! — свирепо выкрикнул Чертан и выдвинул стоящую под сенью ферзя ладью на середину шахматной доски.

Мой король ушел из-под угрозы, а слону старого господина пришлось слегка попятиться. Затем моя уцелевшая слабая пешечка добралась до восьмой горизонтали, и — она уже королева, а само ее появление — уже шах черному королю.

Так с помощью вечного шаха я избежал проигрыша и свел партию к ничьей.

Больше мне не хотелось играть. А что до этого старого черта — то мне было безразлично: хватит его кондрашка сейчас или потом, все равно! У меня хватало забот и без него.

Хотя больничная койка и была вполне приличной, заснуть мне никак не удавалось. Все, что свалилось на меня, гудело и вертелось в голове, не давая мне покоя. Фарамуки играл в чижики с Амбрушем Хедели, наш старший мастер играл в считалочку с господином Еневари, Рыжий Лис вытащил меня из постели и швырнул оземь, после чего я превратился в бело-красный футбольный мяч, и он стал играть мною в одни ворота с дядюшкой Лайошем Беренашем. Канижаи играл в шахматы со старым Чертаном; батя выковывал свои фигуры из железа, работая со страшной силой, но сколь быстро он их ни изготовлял, все равно не успевал: стоило ему поставить одну из них на доску, как старый черт ее тотчас же «поедал». Тут же, на железной спинке кровати, примостилась и моя бригада: ребята сидели рядышком, как воробьи на ветке. Они рады были бы закурить, но только у Марци Сюча была одна-единственная сигарета, — вот они по очереди и затягивались, передавая друг другу.

Когда сестрица, приоткрыв дверь, велела спать, все задрожали от страха. Стали съеживаться, с каждой секундой все сильнее и сильнее. А меня Рыжий Лис вообще оставил в воздухе. Я перевернулся дважды, а затем плюхнулся на кровать и потянулся. А все к тому времени так съежились, стали такими крохотными, как новорожденные мышата. Я схватил их всех и поместил в разные уголки своей башки, каждого — в свою клеточку. Но хотя они и утихомирились, я продолжал мучиться. Все пытался заглянуть в будущее: что же все-таки ожидает меня в действительности, когда я выберусь наконец из этого белоснежного покоя?