Лю Чжэньюнь - Дети стадной эпохи

— А что, если его вообще убрать из суда? К примеру, направить в управление сельхозтехники?

Секретарь снова вздохнул:

— Я уже думал об этом, но этот тиран понимает, что пока работает в суде, он обладает властью. Так просто его оттуда не сдвинешь, вот в чем загвоздка.

Ли Аньбан его понял и снова спросил:

— А в суде, кроме судопроизводства, разве нет каких-то других занятий?

— Есть должность заведующего канцелярией. Но если он станет заведующим канцелярией, то весь суд развалится.

— А может, его пристроить в какой-то другой отдел?

Секретарь замотал головой.

— В каждой структуре есть свой штатный состав сотрудников, невозможно же взять и устроить любого кашевара на ответственную должность?

Тут Ли Аньбана словно осенило:

— Раз его нельзя назначить на ответственную должность, то почему бы его не назначить просто начальником хозотдела? Должность эта тоже почетная, но круг его обязанностей ограничится походами на рынок за продуктами. Раз он любит базарить, то пусть отправляется на базар.

Юй Дэшуй на секунду остолбенел, но тут же, хлопнув в ладоши, поддержал Ли Аньбана:

— Хорошая идея, весьма оригинально.

И добавил:

— Вы прямо как Нефритовый император, который, желая усмирить Сунь Укуна, послал его кормить лошадей, определив для него бутафорскую должность [18] Отсылка к сюжету классического китайского романа «Путешествие на Запад» У Чэнъэня. .

Тут уже и секретарь уездного парткома, осознав, что к чему, сказал:

— И правда дельное предложение. С одной стороны, мы удовлетворим тщеславие тирана, а с другой — отстраним его от судебных дел, как говорится, одним выстрелом убьем двух зайцев.

Хлопнув в ладоши, он добавил:

— Я просто попрошу придумать для суда соответствующую квоту и все.

Ударив себя по ляжке, он воскликнул:

— Как же я сам до такого не додумался? Позволял этому старику измываться над собой больше года!

— Вот что значит управленец первого уровня, если бы ты так мыслил, тоже бы дослужился до губернатора, — заметил Юй Дэшуй.

Все трое засмеялись. Юй Дэшуй пригласил Ли Аньбана поужинать в городе. Ли Аньбан, прикинув, что никаких серьезных дел у него вечером не ожидается, согласился. Но в этот момент у него зазвонил мобильник. Ли Аньбан взял трубку, секунд десять он кого-то слушал, после чего коротко ответил: «Понял», — и отключился. Убирая телефон на место, Ли Аньбан сообщил Юй Дэшую, что ему позвонили из канцелярии правительства провинции и сказали, что вечером состоится собрание у губернатора, в связи с чем он срочно должен вернуться назад. Юй Дэшуй тут же понятливо кивнул. Ли Аньбан попросил водителя остановиться. Ехавший за ними кортеж с мэром и руководителями уезда тоже остановился. Когда все вышли из машин, Ли Аньбан со всеми попрощался за руку. После этого Ли Аньбан и его свита на двух машинах развернулись на сто восемьдесят градусов, выехали на скоростную магистраль и вихрем помчались в административный центр.

Звонок, на который только что ответил Ли Аньбан, был вовсе не из канцелярии правительства провинции, и вечером никакого собрания у губернатора не планировалось. Ли Аньбану звонила его жена, которая сообщила, что у их сына в городе случились неприятности, и просила мужа срочно вернуться. Сына Ли Аньбана звали Ли Дунлян, в этом году ему исполнялось семнадцать, он учился в одиннадцатом классе. По физическим параметрам он был парнем крепким, метр восемьдесят два ростом, но его успеваемость хромала по всем предметам. Именно потому, что природа наделила Ли Дунляна крепостью и силой, он был мастером устраивать драки. Из-за жестокости Ли Дунляна его боялись не только мальчишки из школы, но и местные хулиганы. Если в других школах те запросто отваживались устраивать беспорядки, то школу, где учился Ли Дунлян, они не беспокоили. Из-за своих драк Ли Дунлян нередко доставлял головную боль Ли Аньбану. Поэтому сам Ли Аньбан тоже нередко его бил. Однажды, устав колотить сына, он спросил, почему он так себя ведет, на что Ли Дунлян со вздохом ответил:

— Я родился не в то время.

— Как это понимать? — удивился Ли Аньбан.

— Если бы я родился в эпоху Сун, я бы уже давно ушел к повстанцам в горы Ляншань и боролся бы с такими же продажными чиновниками, как ты.

— Да что ты понимаешь! — взревел Ли Аньбан, от весив сыну очередную оплеуху.

Как говорится, у каждой семьи свои горести: если у Чжу Юйчэня был несносный отец, то у Ли Аньбана был несносный сын. Из телефонного звонка жены Ли Аньбан узнал, что Ли Дунлян снова попал в беду. Но по скольку в машине с Ли Аньбаном находились Юй Дэшуй и секретарь уездного парткома, он прервал разговор и сказал попутчикам, что вечером у него собрание у губернатора. Когда же он с ними распрощался и снова тронулся в путь, то перезвонил жене, чтобы подробно расспросить ее.