Анатолий Макаров - Мы и наши возлюбленные

«Избранницы!» — усмехнулся Павел Федорович, поблагодарив помощника за блестящее выполнение деликатной миссии, у них ведь, у теперешних ребят, семь пятниц на неделе. И смотрят на это дело проще. Не то что в наше время: тронул — женись! Павел Федорович рассмеялся с чистым сердцем, вспоминая о суровости былой морали, словно о преодоленных трудностях. А в груди потеплело, недурно бы и впрямь, черт возьми, обвенчать Марата с этой самой Светланой. Он еще раз рассмеялся, удивившись тому, что пришло ему на ум это старомодное, торжественное понятие «обвенчать». Оно пахло неведомым ладаном, но в то же время в самом его звучании проскальзывало нечто бравурное и звонкое, что так любил Павел Федорович в классической оперетте из жизни богатых беззаботных людей.

Венчание, то есть свадьбу, конечно же, назначили на осень. По народной традиции, как выразилась супруга Павла Федоровича. Занимаясь художественным воспитанием подрастающего поколения, она отдавала должное благотворному влиянию некоторых дедовских обычаев. Светлана в их доме всем пришлась по душе своею совершенно взрослой деловитостью, четким сознанием того, чего хочет в жизни.

«Это именно такая жена, которая нужна моему братцу». Павел Федорович впервые за последние годы согласился с дочерью. Марат был парень работящий, усидчивый, но вот твердости, уверенности в себе ему не хватало, мямлей вдруг обнаруживал себя там, где совсем и не следовало. А в этой девочке, в этом будущем архитекторе чувствовалась струна, раз и навсегда натянутая сознательным усилием воли и определившая собой все ее существо. Мы такими не были, размышлял, глядя на нее, Павел Федорович, в нас мешковатость до сих пор о себе знать дает, сто раз взопреем, прежде чем на поступок решимся, со всеми выше- и нижестоящими посоветуемся, сомнениями себя изведем, как бы не проиграть больше, чем надеешься выиграть, а эти — рраз! — и переступили заветную черту с полным сознанием своего права и нежеланием томиться у жизни в приемной.

С родителями невесты отношения тоже наладились, тут уж Павел Федорович мобилизовал весь свой немалый опыт организатора всевозможных торжеств, подразумевающих общение вовсе незнакомых друг другу людей, модель была та же, что при встрече какой-либо делегации, только что на личном, семейном уровне. Это было вроде бы и проще, с одной стороны, однако, с другой, требовало больше искусства, тонкости, теплоты, задушевности… Этого тоже Павлу Федоровичу при случае было не занимать, понаблюдал, слава богу, как принимает Иван Суренович приезжающих деятелей искусств, делегации из других областей, представителей центральной прессы, наконец. Добрых слов не жалел, на угощенья и комплименты гостям не скупился, не стеснялся вслух благодарить судьбу за то, что удостоился чести сидеть рядом с такими людьми, и чем больше теряли они представление о реальности, тем очевиднее их презирал. Великая школа, ничего не скажешь. Не бойся унизиться — вот как в двух словах сформулировал бы основной ее завет Павел Федорович, если бы кто его попросил, не бойся, не щади своего самолюбия, отыграешься. Именно у того, кто больше всех потворствовал твоему унижению. Короче, с отцом будущей невестки они сошлись, Степан Александрович Алонин ему приглянулся, а нравились Павлу Федоровичу всерьез только люди, соответствующие о п р е д е л е н н о м у уровню. На первый взгляд Алонин несколько выбивался из этого человеческого типа — тонкостью лица, совершенством манер, Павел Федорович осознал тем не менее, что имеет дело с представителем новой формации людей, достигших этого уровня, вовремя осознал. И возликовал про себя, ай да Марат, ай да тихоня, вот удружил! Дело было не в предвкушении каких-то конкретных выгод, бог с ними, с выгодами, никуда от нас не уйдут, а в том, что в семейной, личной, домашней сфере он так просто и неназойливо, без малейших усилий достиг о п р е д е л е н н о г о уровня.

На первом же родительском совете решили построить молодым кооператив, откровенно говоря, Павел Федорович имел некоторые основания надеяться, что выхлопочет сыну с невесткой государственную квартиру, но благоразумно смолчал, чтобы не хвастаться раньше времени и не сглазить; пока же, улыбнулся мудро отец невесты, дети, разумеется, будут жить у нас; почему же, от души удивился Павел Федорович, у нас ведь как будто бы площадь попросторнее, четыре комнаты, да и по обычаю негоже мужу идти в дом жены.

— Ну разве что по обычаю, — уступил Степан Александрович, но тут же пригласил будущих родственников без стеснения пользоваться дачей на Николиной горе.