Дмитрий Стахов - Сон в начале века

Бедолагу выгрузили из машины и унесли для лечения, а один из помощников Половинкина-второго, человек с уверенной улыбкой и ровным загаром, от имени хозяина пригласил расслабиться после нелегкой дороги. И Половинкин последовал за человеком с уверенной улыбкой и ровным загаром, который провел Половинкина в помещение, где тот смог снять изрядно испачканные, в том числе выделениями бедолаги, одежды, потом провел в мыльню, где девушки, одна другой краше, аккуратно и целомудренно помыли Половинкина, а потом — в парилку, где из клубов ароматного пара то там, то тут торчали головы других гостей Половинкина-второго, а сам хозяин восседал выше всех, на самых верхних полках, приветствовал Половинкина-первого с искренней радостью, и лишь только вновь вошедший уселся поудобнее, сказал, что хотел бы продолжить повествование о жизни своей и приключениях, ибо в нем каждый, если захочет, конечно, найдет много поучительного. Все тут же обрадованно приветствовали столь сердечное желание, и Половинкин-второй начал свой рассказ.

«Некоторое время я жил со своими родными в доме у самого моря, в достатке и спокойствии. Но разве что-то может радовать тебя по-настоящему, если вокруг столько несправедливости и несчастья? Ты едешь в «ягуаре» за свежим хлебом и сыром сулугуни, ранним утром, выпив кофе, а по улице идет нищенка с малыми детьми, покрытыми коростой, ты играешь в теннис с друзьями, а брошенный родным научно-исследовательским институтом на произвол судьбы доктор оборонных наук униженно просит оставить ему пустые бутылки из-под «нарзана», за обедом к тебе наклоняется официант и передает просьбу повара — отдать позавчерашний черепаховый суп инвалидам последних войн — и тогда ты начинаешь чувствовать, что мир наш несправедлив и жесток, что все в нем управляется руками зла, что силы добра пребывают в меньшинстве, что против лада и пристойности сложился настоящий заговор темных людей, которым нет другого счастья, а только дай навредить нам, дай нам подпортить кровь, жизнь, небо и землю. И спокойствие постепенно ушло из моего сердца и в нем поселилась тревога.

На берегах моря, где стоял мой дом, в городах и поселках, жило много людей, которые бежали из своих стран, где стреляли, убивали, насиловали. Они бы могли бежать и в другие места, но бежали сюда, ибо тут жили их родственники. И они начали задирать наших мужчин, начали лапать белые груди наших женщин своими грязными черными руками. Одной из таких, красивой, с русыми длинными волосами, томной и тихой, была девушка моего братишки. Они вместе гуляли, кушали в ресторанах, ходили на концерты разных артистов, которые приезжали на берега этого моря делать себе популярность. И вот, однажды, когда мой братишка со своей девушкой сидел в ресторане, к ним пристала целая банда чужаков, которые хотели танцевать с девушкой моего братишки, а этого не хотели ни он, ни она. Прочие посетители трусливо отворачивались, менты, которые пришли посмотреть, что там происходит, получив от чужаков взятку, ушли, и братишке пришлось отстаивать свою и девушкину честь в одиночку, самостоятельно. Но сказался численный перевес, братишку вырубили, а его девушку утащили из ресторана, запихнули в машину, увезли на берег моря и там группово изнасиловали, также и в извращенной форме. А потом чужаки, все-таки испугавшись, бежали к себе, думая отсидеться в аулах и кишлаках, под чинарами, пока улягутся страсти, чтобы потом приехать опять, опять приставать к девушкам и группово, в извращенной форме, их насиловать.

Я же решил отомстить. Братишка хотел поехать со мной, он просил меня: «Дай пистолет, дай автомат, дай нож!», но я приказал ему оставаться: он был нужен своей девушке, которая проходила курс лечения и реабилитации.

Я сел на теплоход вместе с торговцами-челноками, направлявшимися к ненужному нам турецкому берегу, а уже ночью, в открытом море теплоход по моему распоряжению сбавил обороты, его нагнал нанятый мною катер, на котором я и должен был добраться до берега. Однако пограничники приняли мой катер за катер тех контрабандистов, что не заплатили положенного бакшиша, и послали сторожевой корабль, а когда поняли, что не могут катер догнать, открыли ураганный огонь. Катер получил несколько пробоин, накренился и затонул, вся нанятая мною вместе с катером команда погибла, погиб также и мой багаж и мое оружие и мои взятые в дорогу деньги и документы, но сам я спасся и доплыл до берега.