Тимур Максютов - Зеркальные числа [сборник litres]

Но мне было плевать: лишь бы скорее в космос. Куда угодно. Хоть пересчитывать лунную пыль, хоть проверять котловую закладку в шахтерском буфете на Венере.

Но встречу перенесли на три часа. Я пошел болтаться по министерству. Посмотрел пыльную экспозицию «Автоматические прачечные в Поясе астероидов». Подивился на инсталляцию «Ревизор»: субъект с невыносимо мужественным лицом держал под мышкой старинный портфель для бумаг, давя космическим сапогом клубок издыхающих змей с надписями «растрата», «халатность» и «нарушение санитарных норм».

Потом зашел в столовку. Народу было полно. Потолкался у раздаточных автоматов среди хмурых, погруженных в себя людей. Долго бродил с подносом, ища свободное место.

– Денис! Капитан Крюк! Вот так встреча!

Я обернулся.

Толик Берман – взъерошенный, как всегда, с торчащими во все стороны вихрами.

Только – не черными, а седыми.

Мы обнялись.

– Давай сюда, место свободное. Садись, герой космических баталий.

– Все, отлетался. Теперь – военный пенсионер и мелкий чиновник.

Я рассказал Берману о моих страданиях.

Он громко удивлялся, размахивал вилкой с шариком борща, шумно хлебал огуречный компот, рассказывал и расспрашивал. Не дожидался ответа и снова рассказывал, и снова спрашивал.

– А Битюцкий где? Небось, адмирал?

– Само собой. У него еще на мичманских погонах адмиральские якоря пробивались. Где-то в Генеральном штабе.

– А Леся?

– Уволилась, лет десять как. На Таймыре теплицами заведует.

– Замужем?

– Очнулся ты, Толик. Трое детей у нее.

Берман хмыкнул:

– Эх, были времена.

Да, времена были.

Берман попал ко мне на корвет в командировку, заводским представителем. Ругались мы с ним поначалу страшно: он ничего, кроме своих постановок помех, не признавал. Дай ему волю – он весь боевой корабль превратил бы в одну большую помеху.

Но на учениях мой корвет стал единственным, который незамеченным проскочил чуть ли не в приемный шлюз флагмана условного противника.

За это я получил капитана, а Толик – премию от министра и бессмертное прозвище Призрак. В отместку он обозвал меня Капитаном Крюком.

– А помнишь?

Берман не стесняется, орет на всю столовку. Я подвываю в меру весьма скромного таланта. Чинуши недовольно хмурятся. Завтра наш квартальный совет по этике утонет под цунами их жалоб.

– А ты чего здесь, Призрак? Работаешь в министерстве?

– Еще не хватало. Я как был по железякам, так и остался. Заказчики тут мои. Погоди-ка!

Толик вдруг посерьезнел крикнул кому-то:

– Новости! Нельзя ли сделать стерео погромче?

Сфера стереовидения засверкала сиреневым. Диктор забубнил привычное:

– … девятьсот четвертая резолюция ООН подряд. На этот раз вето наложила делегация Вануату в знак протеста против сочетания красного и белого цветов на флаге Польши; при этом представитель островного государства заявил, что резолюцию ООН не читал и не собирается. Кризис всемирного управления пробил очередное дно.

– Охота это дерьмо слушать, Призрак?

– Тсс, Капитан Крюк, погоди.

Диктор продолжил:

…– после отказа покупать индийское программное обеспечение все микроустановки термояда в Японии самопроизвольно заглушились. Без света осталось семьдесят миллионов человек.

– Дурдом, – вздохнул я тоскливо, – заповедник идиотов, а не планета.

– Мне это напоминает банку со скорпионами, которым надели гондоны на жала, – кивнул Толик.

…– по новейшему кораблю российского императорского флота «Призрак». К совместному заявлению присоединились Великий халифат, Альпийский союз и Китай. «Призрак» должен быть демонтирован в течение сорока суток, как радикально нарушающий силовое равновесие в мире.

– Все. Приехали.

Толик побледнел и вцепился обеими руками в седые вихры.

– Тля, труд всей жизни – на булавки пойдет.

До меня дошло.

Легендарный «Призрак» стал героем новостей уже полгода как. Корабль был оснащен оружием на новых физических принципах, обладал невозможной скоростью, но главное – был абсолютно защищен от сканирования. Его не брали никакие системы обнаружения. И он каким- то образом мог воздействовать на электронные мозги кораблей противника, создавая искаженную картину обстановки, заставляя не видеть того, что под носом, и видеть то, чего не существует.

Это была тема Бермана. Призрак явно имел отношение к «Призраку».