Тимур Максютов - Зеркальные числа [сборник litres]

– Не понял. Чего я «точно хочу»?

– Разрушить Гнездо, чтобы собрать ветви. То, что вы называете романием. Это – самое главное для тебя? Стать…

Голос запнулся на мгновение, будто вспоминая непонятное слово.

– Стать очень богатым? В этом смысл твоего существования?

Когда я не знаю ответа, то грублю. Дурацкая привычка.

– Тебе какая разница? Ты же все равно не дашь разрушить гнездо.

– Если для тебя это важно, то – пожалуйста. Смысл существования разума в этом.

– В чем?

– Дать счастье другим. Даже ценой жертвы. Если тебе будет от этого хорошо, то пусть наш птенец не родится. Ради тебя.

Золотое сияние вдруг погасло. Танцующие сполохи свернулись и опали, осыпались мертвой трухой.

Щелкнули цифры.

Три. Два.

Чего я хочу? Притащить в Кормушку контейнеры, набитые романием? Вернуться триумфатором на Парис? Прибить Гошу за его дурацкие сказки, ставшие вдруг явью?

– Погоди, – я выдохнул, – погоди. Я хочу, чтобы ты остановил время и дал мне пульт. Который валяется за обломком.

Чертыхаясь, неуклюжими пальцами в толстой перчатке я тыкал в клавиатуру, отменяя команду на взрыв.

Гоша – уже покрытый инеем, с провалившимися черными глазницами – вдруг завозился и пробормотал:

– А меня? Лебеди, вы не хотите спросить, о чем мечтаю я?

Ему ответили – но я не расслышал.

Вдруг взметнулись в черное беззвездное небо золотые сполохи, ударили огненные струи, заплясали под грянувшую мелодию. Близкий горизонт вздыбился и ударил меня по лицу.

Я лежал на спине и видел, как на черном бархате расцветают три невиданные золотые птицы: две больших и одна совсем маленькая, нежно трепещущая.

И еще что-то, что я не разглядел или не понял. Что- то знакомое, но переродившееся.

Пересмотреть бы эту картину снова: два раза по триста…

Очнулся я в рубке. Чулан остался позади.

Я три раза обшарил крохотный корабль. В нем и таракану негде спрятаться, но я все равно искал.

Гоши нигде не было.

Я забрался в пилотское кресло и закрыл глаза.

Откуда-то, издалека, прилетел тихий смех Гоши:

– Ты посмотри, какой милый! Пушистый.

И будто легкое золотистое крыло коснулось щеки.

Я слышал, как кричит на всех диапазонах новорожденная звезда, оповещая мир о своем появлении.

Я утешал жалующегося коричневого карлика, так и не сумевшего стать светилом.

Я опускал крылья свои в водородные течения, вечно спешащие куда-то.

Жизнь – это самое ценное, что есть во Вселенной. И ты поймешь это, когда придет время.

А оно придет.

Обязательно.

Когда пришвартовался к ободранному причалу, сквозь блистер терминала разделки списанных кораблей увидел приплясывающего от нетерпения Крыса.

Я и забыл о его существовании.

– Ну как?

– Никак. Нет никакого астероида с романием. Сказки это.

Он растерялся. Схватил себя за нос. Спросил, заглядывая за мою спину:

– А где Два По Триста?

– На пенсии теперь. Птичек разводит.

И пошел.

Крыс догнал меня. Сунул в руки пластиковый листок:

– Тебе радиограмма с Париса.

Сгорбившись и шмыгая повисшим носом, побрел к барной стойке.

Я прочел. Еще раз.

И еще.

«Люблю тебя. Возвращайся. У нас будет ребенок».

– Ошибка президента, – сказал Як, закуривая и на пару секунд снимая с руля обе руки. Машину как раз тряхнуло на особенно глубокой выбоине, и Лехино сердце пропустило удар – гнал Як быстро, а деревья были совсем рядом.

– Не президента, а резидента, – поправил Леха. – Президент наш не ошибается.

– Так это, не наш, – хохотнул Як. – Наш-то конечно нет. Ихний. Буш.

– Это да, – протянул Леха, чтобы что-то сказать, потому что, по правде, не знал о президенте Буше абсолютно ничего, равно как и о никаком ином президенте. Дел у него и своих хватало, вот еще политиками себе голову забивать.

– Вон поворот, – напомнил он Яку. – Притормози чуть, там грунтовка – говно.

Як притормозил, они съехали с узкой разбитой дороги на узкую разбитую грунтовку, запетляли по лесу, поднимая тучи пыли. Проехали мимо дикого малинника, мимо горы мусора под знаком «мусор не бросать» (какая-то тварь даже ржавую панцирную кровать умудрилась притащить), мимо луга, где паслась соседская племенная корова.

– Этот что ли поворот? – сощурился Як. Последний раз он был на Лехиной даче года полтора назад, когда встречали Пашку из армии. Три дня гуляли! Леха чуть из техникума своего железнодорожного не вылетел, мамка ходила за него просить. Она там всех знает.