Луис Урреа - Дом падших ангелов

– Madre, no , – пролепетал он.

Мать решительно шагала в ту сторону.

– У нас проблемы, Ангел? – спросил сопляк.

– Похоже на то, – по-английски ответил Старший Ангел.

– Мне нужен зеленый попугай, молодой человек, – приказала мать продавцу, выуживая из кошелька несколько разноцветных песо. – Будьте так добры. Un periqioto bien mancito [278] Хорошо воспитанный попугай (исп.). .

– Что она сказала? – спросил Младший Ангел у брата.

– Дрессированный, – перевел Старший. – Мама хочет дрессированного попугая. – Он раскурил «Пэлл-Мэлл» и поник, словно таял под палящим солнцем.

Услужливый парень притащил этого долбаного маленького зеленого попугая, который мирно сидел на его пальце и вертел безмозглой головой во все стороны, созерцая суету вокруг своей персоны. Потом перебрался на протянутый палец Америки и взъерошил перья. Старший Ангел пыхал сигаретой и наблюдал. Мать протянула продавцу деньги и принялась сладко ворковать над птичкой нежным голоском, как делают все мексиканские женщины, умиляясь младенцами и мелкими собачонками.

– Ay que guapo el periquito! Ay, mira nomas que bonito! [279] Ой, какой красивый попугайчик! Ой, посмотри, какой молодец! (исп.)

Птичка возгордилась, выпятила грудь и взялась бессмысленно чистить перышки, прихорашиваясь.

Приговаривая, мать порылась в сумочке и извлекла пузырек с пипеткой на горлышке.

Братья дружно пихнули друг друга локтями.

Одной рукой она ловко отвинтила крышку, пальцы при этом двигались, как паучьи лапки. Сжала пипетку вверху и приподняла, наполнив прозрачной жидкостью.

Постучала по птичьему клюву.

– Andale, pajarito , – проворковала она. – Abre el pico, mi rey [280] Давай, птичка. Открой клювик, мой король (исп.). .

Попугай раззявил клюв, и она запустила туда четыре капли.

– Текила, – небрежно пояснила мать, завинчивая крышку пузырька.

Трое мужчин наблюдали за попугаем будто загипнотизированные.

Птица покачнулась. Дернула головой. Потом бессильно уронила голову. Попугай был в хлам пьян.

Мать положила его на свободную ладонь, где попугай тут же пьяно захрапел. Потом опять порылась в своей инфернальной сумке и достала газетный лист. Младший Ангел отчего-то запомнил, что там была напечатана турнирная таблица хай-алай [281] Хай-алай – довольно безумная игра, появившаяся в XIX веке в Испании и сегодня очень популярная в Мексике. Игроки двух команд находятся на площадке, окруженной со всех сторон стенами, кто-то из игроков вбрасывает мяч, и с этого момента обе команды пытаются ударить битой по летящему с огромной скоростью мячу. – Примечание переводчика. . Мать расстелила газетный лист на скамейке у продавца, положила сверху пьяного попугая. Двумя руками плотно завернула птицу в газету, эдакий рожок. Хвост спрятан в остром конце, зеленая голова торчит из широкого раструба, рожок с попугайским мороженым.

Мама Америка взяла этот рожок и величественно, к общему изумлению зрителей, расстегнула ворот своего строгого синего платья. И засунула одуревшую птицу за корсаж. Старший Ангел никогда раньше не видел материных прелестей. Оказывается, природа щедро одарила ее манящей плотью. И она затолкала попугая в глубокую ложбину, пока тот совсем не скрылся с глаз, а напоследок поправила ему головку большим пальцем, устраивая поудобнее.

Приведя в порядок декольте, скомандовала:

– А теперь в Сан-Диего, мальчики!

Граница тогда выглядела совсем иначе. Не было стены. Не было дронов, тепловизоров, ничего подобного. Семейство де Ла Крус ожидал ряд деревянных домиков, где томились в духоте агенты Службы иммиграции и таможни. Они отчаянно скучали на своих табуретках, вдыхая бесконечные клубы выхлопных газов и с каждым днем становясь все циничнее, поскольку каждый водитель искренне заверял: «Нет, у меня в багажнике нет алкоголя!»

Старший Ангел подрулил к границе на своем «рамблере».

– Спокойно, – скомандовал он.

Мать сидела рядом, держа сумочку на коленях. Младший Ангел на заднем сиденье теребил в пальцах спичечный коробок, чтобы хоть немного отвлечься от ужасного предчувствия, что их всех сейчас засадят в федеральную тюрьму пожизненно. Гангстер-Бабуля излучала безмятежность, как тибетский монах.

Старший Ангел видел только живот таможенника. Отличный живот. Он колыхался за водительским окном. Исчез ненадолго, пока агент рассматривал следующую машину. Потом вернулся опять.

– Papeles, amigo? [282] Документы, дружище (исп.). – прозвучал голос офицера.