Елена Чумакова - Гроздь рябиновых ягод

Настя разрешила Лилино недоумение, рассказав о письмах, отправленных Ниной.

– Видать, сработало третье письмо, товарищу Ворошилову, – решили они и, не откладывая это дело в долгий ящик, отправились смотреть свою новую квартиру.

Длинный одноэтажный дом находился недалеко от автостанции. По плану в нём должно было быть восемь квартир, каждая со своим крыльцом, верандой и палисадом. Лилина квартира оказалась незапланированной девятой, совсем крошечной, выкроенной из двух соседних: тесная верандочка, служившая по совместительству прихожей, кухня, больше похожая на коридор, без окон, зато с печкой, и шестнадцатиметровая комната. К этому прилагалось две сотки палисада, втиснутого между двумя соседними, и сарайчик-дровяник. Небогато, но Насте с Лилей эти «хоромы» показались дворцом! Ещё бы! Своя отдельная квартира!

Лиля сидела на забытой строителями табуретке посреди комнаты, смотрела на залитый солнцем свежевыкрашенный пол, на выбеленные стены, потолок и плакала от радости, что у неё теперь есть своя квартира, что никакая хозяйка не сможет её отсюда выгнать. Слёзы лились и от горечи, что нет с ней рядом Николая, не с кем разделить эту радость.

Настя тем временем оглядывала их новые владения. «Удобства» – две дощатые кабинки в конце двора. Вода в колодце посреди двора. Рядом под соснами общий стол и скамейки, сосед натягивает между стволами верёвки для сушки белья. Земля в палисаде каменистая, заросшая колючим кустарником, называемом местными жителями «держи-деревом». Немало придётся ей потрудиться, чтобы расчистить и сделать пригодным этот участок, но она работы не боится. Главное, у них теперь есть свой сад.

Вновь забегая вперёд, скажу, что в этом дворе, под этими соснами сделает свои первые шаги Коленька, а потом и мы с двоюродным братишкой Вовчиком. В этом палисаде мы будем лакомиться выращенными бабушкой виноградом, медовыми сливами, абрикосами, здесь будем строить шалаш и играть в индейцев в дни школьных каникул. А придёт время, будем приезжать сюда со своими детьми в гости к бабушке.

В новом доме и жизнь у них пошла новая, хоть и полная забот, трудов, но спокойная и счастливая. По выходным, а иногда и просто в свободный вечер, они спускались с коляской по Садовой улице к морю. Гуляли по заполненной отдыхающими набережной. С танцплощадок в пансионатах доносилась весёлая музыка, в летнем кинотеатре шли трофейные фильмы с Гретой Гарбо и Диной Дурбин и советские комедии с Любовью Орловой, Людмилой Целиковской. На круглой клумбе распускались незнакомые цветы, по дорожкам санатория гуляли диковинные птицы павлины, а в ресторане «Платан» по вечерам играл джаз.

Настя с Лилей спускались на пляж к воде, Лиля купалась, а Настя чаще просто сидела у кромки прибоя, присматривала за Коленькой, играющим с обкатанной морем галькой, слушала тихий шёпот волн и наблюдала, как красный диск солнца опускается в море. От него прямо к её ногам простиралась алая дорожка, маня вдаль, за горизонт, и обещая счастливую жизнь.

Не знала Настя и того, что находится в самой середине своего жизненного пути, что впереди у неё ещё долгая-долгая жизнь, которую она проживёт в полюбившемся ей южном городе у тёплого моря, увидит взросление своих внуков, порадуется правнукам. Жизнь словно повернётся к ней другой стороной, в которой нет боли, нет потерь, нет горя, а есть простые человеческие радости и заботы.

А когда придёт её час, уйдет тихонько, держась за руки обеих своих дочерей, погаснет, словно догоревшая свеча.

Над её последним пристанищем зелёным шатром сплетутся ветви старой яблони и невесть откуда взявшейся алой рябины.