Виктор Баранец - Офицерский крест [Служба и любовь полковника Генштаба] [litres]

– Правильно, Таманцев! Быть тебе, Таманцев, военным, потому что у тебя верное мышление защитника всего народа! И напророчила ведь…

Гаевский вернул майора в колею изначального разговора:

– Ну а все-таки, товарищ майор, как бы ты поступил в ту дождливую и холодную ночь с людьми, которые стояли на автобусной остановке, а ты ехал мимо на двухместной машине?

Таманцев смотрел на Гаевского так, словно на государственных экзаменах в том же воронежском училище радиоэлектроники московский инспектор подбросил ему «черный шар».

– Я бы, я бы, – рассудительным, резиновым тоном затянул Таманцев, – я бы отдал ключи от машины своему старому другу… И попросил бы его отвезти старушку домой или в больницу. А сам остался бы с ба… Извините, – с женщиной моей мечты. И отвез бы ее домой на такси или на частнике…. Ну а там уже действовал бы по обстоятельствам.

– Зачет, товарищ майор, – одобрительно сказал Гаевский и повернулся к своему компьютеру, – у тебя неплохие мозги… Вот бы нам с помощью их найти эти проклятые американские ключи… Врубай свой креатив на коньячном подогреве…

За окном лаборатории уже начинало темнеть. А ключи все еще не были найдены. Стали собираться домой. Таманцев выключил компьютер, и, кинув осторожный взгляд на Гаевского, вдруг сказал:

– Артем Палыч, можно – нескромный вопрос?

– Валяй.

– Вам Наташка Абрикосова нравится? Я видел, как вы провожали ее до метро. У нее был такой счастливый вид… Она вся такая была… Как сирень цветущая… Да и вы женихом выглядели…

Ошарашенный вопросом Таманцева, Гаевский попытался уклониться от ответа по существу:

– Да, приятная женщина…

– За этой приятной женщиной до вашего появления тут некоторые наши мужики ой как увивались! Но бесполезно. А вы пришли и…

– Что «и»?

– И закадрили ее…

– Откуда ты взял?

– У меня же глаза есть. И корзина с розами, и проводы до метро, и ваши посиделки с ней в баре… Везучий вы… Такой пудовый бриллиант отхватить… Но я хотел бы вас предупредить… Будьте осторожны. У вас могут быть серьезные неприятности. А я некрологи не умею писать…

– Ты о чем?

– А о том, что у Натальи очень крутой хахаль есть. Мне ее подружка Юлька рассказывала. Он Наталье дачку в Мамонтовке снял…

– А что, Наталья не замужем?

– Нет, не замужем… Она лет десять назад замуж выскочила, но неудачно. Мужик ученый был, но спился. Она от него ушла. Детей у них не было…

– Откуда у тебя такие познания?

– От Юльки. У меня с ней дружба, местами переходящая в любовь… Хе-хе-хе… Так вот. Наталья уже давно с матерью живет. А этот богатенький Буратино с ней душу отводит… Юлька мне рассказывала, что Наталья уже несколько раз порывалась бросить этого олигарха, но он сказал ей: «Голову отрежу а из черепа пепельницу сделаю»… Так что учитывайте тактическую обстановку Артем Палыч.

Гаевский слушал Таманцева, затаив дыхание, но делал вид, что рассказ майора ему не очень-то интересен. Он даже нарочито зевнул в кулак…

Дома он с задумчивым видом кромсал говяжью котлету, а Людмила весело ворковала ему про дела на своей кафедре. И про «дурачка Тормасова», который по-прежнему придирается к ее кандидатской о Набокове. Он уже давно подметил: как только она заводит разговор о заведующем кафедрой Тормасове, то и в возмущениях ее, и в ехидной критике «этого дурачка» было скрыто что-то совсем другое. Оболочка была вроде горькой, а начинка – сладкой. Она ерничала над ним с плохо скрываемым наслаждением.

– Мне кажется, ты неравнодушна к нему, – сказал он Людмиле и заглянул ей в глаза.

И показалось ему, что в какой-то момент в глазах ее мелькнул затаенный испуг, но она мгновенно нашла слова, в которых Гаевский учуял неискренность:

– Ты что, с ума сошел? – сказала она деланным тоном, – какое может быть неравнодушие к этому лысеющему дедушке, от которого всегда пахнет дешевым одеколоном?

– Этот дедушка всего на четыре года старше меня, – тут же пальнул в ответ Гаевский и улыбнулся, – в этом возрасте мужчина становится особенно рьяным охотником за женским полом… Потому я не исключаю что…

– Перестань нести чепуху Артем, – сухим преподавательским тоном прервала его Людмила, – мое общение с Тормасовым связано исключительно с работой. И, конечно, с моей кандидатской. Кстати, этому дурачку в следующую субботу исполняется пятьдесят. Мы приглашены. Пойдем?

– К сожалению, я не смогу. С Томилиным почти всем отделом в четверг улетаем на полигон.