Виктор Баранец - Генштаб без тайн. Книга вторая

Пока иные военные лидеры громко кичились большим количеством своих сторонников (что часто не соответствует действительности) генерал-полковник Борис Громов сумел собрать под одно знамя ветеранов всех локальных войн и военных конфликтов и создать всероссийское движение «Боевое братство», которое, по самым скромным подсчетам, имеет в своих рядах больше одного миллиона «штыков» и реальные, а не бумажные региональные организации (основу их составляют ветераны-афганцы). Движение Громова — лакомый кусок для будущих кандидатов в президенты.

В последние годы мне довелось побывать во многих сухопутных и морских гарнизонах Российской армии. Там постоянно приходилось убеждаться, что оппозиционная идеология все глубже проникает в войска и формирует у людей негативное отношение к власти. Я часто встречал людей, которые показывали мне документы, удостоверяющие их принадлежность к различным политическим объединениям. Люди жили и служили за тысячи километров друг от друга, нередко исповедовали совершенно различные политические взгляды, но при всем при этом оставались едины в одном — они отвергали режим, который довел их до незавидной жизни.

Наверное, мало кто пока знает, что уже продолжительное время в Москве активно функционируют партийные организации бывших офицеров и генералов Министерства обороны и Генштаба. Люди, с добрым сарказмом называющие себя «одуванчиками», систематически собираются на свои собрания, чтобы обсудить положение дел в стране и армии.

Старая гвардия продолжает вести «арьергардные бои», не теряя надежды на возрождение России и ее армии.

О генерале Льве Рохлине, командире Волгоградского корпуса, в России громко заговорили в начале чеченской войны — многие газеты писали о том, что благодаря умелым действиям комкора удалось предотвратить большие людские потери. К тому времени относится и эпизод в боевой биографии Рохлина, который вызвал немало противоречивых пересудов в Генштабе…

Корпусу Рохлина предписывалось войти в Чечню по маршруту, который определялся замыслом, разработанным в Главном оперативном управлении Генштаба и согласованным со штабом Северо-Кавказского военного округа. Другие корпуса и дивизии, рванувшиеся к чеченским границам во время «Ч», были встречены дудаевскими формированиями с хорошо подготовленных позиций и понесли потери.

Командующий СКВО генерал-полковник Алексей Митюхин, у которого были серьезные подозрения об утечке информации о маршрутах выдвижения войск еще накануне операции (переговоры командиров по незакрытой связи, исчезновение рабочей карты в штабе представителей МВД, присутствие журналистов на установочном совещании, где выступал министр), догадывался, что мощное огневое сопротивление чеченцев свидетельствует о хорошем знании противником маршрутов выдвижения наших колонн.

Встретившись с комкором Рохлиным, командующий предложил ему спутать карты чеченцам. Рохлин отлично понимал, что самостоятельное изменение маршрутов выдвижения колонн его корпуса грозит ему крупными неприятностями: такие экспромты в боевой обстановке во все времена пахли трибуналом.

И тем не менее Рохлин пошел на это.

Генералы и офицеры Генштаба, руководившие развертыванием операции с командного пункта Объединенной группировки, заподозрили неладное уже вскоре, когда попросили Рохлина уточнить по радио местонахождение колонн его корпуса. После этого комкор приказал связистам выключить радиостанции «в целях маскировки». А на КП уже раздавались гневные возгласы:

— Рохлин в тюрягу захотел!

Он вышел на связь с КП лишь тогда, когда его корпус ворвался на территорию Чечни с направления, где дудаевцы наших частей не ждали.

И все равно его хотели крепко наказать за вольность. Командующий СКВО генерал Митюхин защитил комкора: в то время, когда количество людских потерь в других соединениях уже исчислялось сотнями, Рохлин не потерял и десятка своих подчиненных.

В его жизни не один раз бывало так: когда светил орден — грозили снятием с должности, когда грозила опала — судьба оборачивалась милостью. Еще на войне прямой наводкой бабахнул он по тем, кто ее затеял. Грачев советовал ему быть потише и поаккуратнее в словах, но тем не менее, задумал представить комкора к Герою. Рохлин радости не выказал: более того, приползли в Генштаб слухи, что Лев Яковлевич по этому же поводу произнес колючие, но справедливые слова: