Виктор Баранец - Генштаб без тайн. Книга вторая

— Я не понимаю, как можно стать Героем на гражданской войне…

Молва о честном и смелом генерале все шире начинала расползаться по гарнизонам. Росла его популярность и в Москве. Этой популярностью и решили воспользоваться «мастера предвыборных технологий», когда развернулась подготовка к парламентским выборам 1995 года. Рохлину предложили идти в Госдуму под знаменем блока «Наш дом — Россия». Он согласился.

Это решение Льва Яковлевича сильно поколебало его авторитет и в Генштабе, и в войсках. Его образ и его настроения не вязались с «партией власти», руководители которой благословляли ту самую войну, которую генерал безбожно костерил.

Но выбор был сделан. Президентская и правительственная пресса не трогали Рохлина до тех пор, пока он соблюдал правила игры, предписанные в «Доме». Но как только Рохлин переставал оглядываться на них, ангажированные исполнительной властью СМИ все чаще стали «спускать собак» на него. О Рохлине в НДР стали говорить как о «предателе».

Мне довелось несколько раз встречаться с Рохлиным на Арбате, особенно в ту пору, когда министром обороны стал Родионов, к которому Лев Яковлевич испытывал искренние дружественные чувства. Рохлин часто наведывался к Игорю Николаевичу, чтобы вместе обсудить наболевшие проблемы армии (Лев Яковлевич возглавлял Комитет Госдумы по обороне).

Я не однажды был свидетелем их продолжительных бесед и все чаще замечал, что эти два человека с одинаковой болью переживают происходящее с Россией и армией. Они одинаково презирали коррупционеров и рвачей во власти, ненавидели холуев в политике и жулье в лампасах. Родионов уже вскоре после появления на Арбате вытурил из армии дюжину заворовавшихся «полководцев», и Рохлин раз за разом стал обнародовать сенсационные материалы о грязных махинациях с оружием, деньгами, недвижимостью, которые проворачивали генералы, пригревшиеся под крылом Кремля. Рохлин все чаще бил по его хозяину прямой наводкой критики и самыми крупными калибрами.

Осенью 1996 года полной неожиданностью для Минобороны и Генштаба стал и указ Ельцина о создании военной инспекции при Президенте РФ. В Кремле при этом сочли не обязательным посоветоваться не только с руководством МО и ГШ, но и с военными экспертами парламента.

Когда Рохлин присутствовал на совещании центрального аппарата Минобороны и Генштаба, я прилюдно спросил у него:

— Лев Яковлевич, проходил ли проект указа президента через ваш комитет?

— Нет, — ответил Рохлин.

В зале раздался гул недоумения.

Однажды в комнате отдыха министра мы долго говорили с Львом Яковлевичем «за жисть». Я давно хотел, но никак не осмеливался задать ему мучивший меня вопрос: что все-таки сподвигло его согласиться встать под знамя НДР — объединения, которое не принимают ни страна, ни армия. Тем более что вступление Рохлина в «Наш дом» сильно поколебало у военных веру в порядочность Льва Яковлевича. Его ответ поразил меня своей прямотой:

— Ошибка.

И немного помолчав, он улыбнулся и добавил:

— Но я, кажется, с лихвой исправил ее…

А вот как вспоминает об этом председатель Комитета Госдумы по безопасности Виктор Илюхин:

— Не скрою, меня удивляло, почему такой порядочный и патриотически настроенный человек оказался в так называемой партии власти. Неужели он не видел, с кем оказался в одной компании? Этот вопрос я ему не задавал, но пришло время, и он сам мне все объяснил по-солдатски прямо:

— Знаешь, Виктор, я почему-то был уверен, что чем больше будет в этой фракции честных людей, настоящих государственников, тем больше мы сделаем, активнее сможем влиять на политику, — сказал он мне. — Но теперь понял: когда у власти и во главе ее стоят непорядочные, меркантильные люди или просто предатели интересов государства, честным они работать не дадут…

В конце июня 1997 года председатель думского Комитета по обороне генерал Лев Рохлин распространил свое обращение к войскам, в котором призвал военных объединяться и бороться за спасение армии. Рохлин персонально обвинил Ельцина в развале Вооруженных сил. Кремль громко заскрежетал зубами. С Арбата в войска тут же была направлена шифровка с приказом не реагировать на «провокационные» призывы Рохлина. Армейские и флотские спецслужбы получили строгое указание блокировать любые попытки Рохлина и его сподвижников вести агитационную работу в гарнизонах.

Я читал рохлинский манифест: в нем не было ни одной буквы лжи.