Алексей Шерстобитов - Дневники обреченных

— Хорошо, я все сделаю, сейчас же, нам важно понять, что и кто предпринимает шаги со стороны закона, ради доведения вас до суда. Итак, нас интересует: материалы уголовного дела, кто следователь, какие статьи вам инкриминированы — хотя бы это? Что-то я могу узнать и у Лагидзе, но боюсь, что у вас более исчерпывающая информация

— Яяя…, увы, ничего этого не знаю, и давно уже никого не видел. Вижу, что вы из тех, кто не отступает…, и раз так складывается, что вы мой защитник, я хотел бы продиктовать вам свою волю, если хотите условие вашей работы.

— Разумеется, я весь внимание!

— Ваша цель: добиться любыми путями приговора… — расстрел!

— Да вы с ума сош… Извините… Во-первых: в нашем законодательстве такого нет; во-вторых: мы будем бороться за то, что я уже сказал…, но я могу вам пообещать, что в случае нашей неудачи, сделаю все, чтобы довести ваше желание до кого следует!

— Идет…

Следующая их встреча состоялась через несколько дней. Игнатьев привез новости, ни одной для поднятия настроения не нашлось. Дело находилось в прокуратуре РФ, что говорило о стопроцентной подконтрольности озабоченных лиц в верхах, а значит, и это было самым важным, в суде на 99 целых и 9 десятых процента примут то, что будет указано именно от туда, как бы он не изощрялся. Дело вел тот же Сущев, который был в первый день трагедии в доме Буслаевых, и мы понимаем, кому он докладывал и «смотрел в рот» — Сергей Петрович плотно сжимал руку, если не шею своего бывшего, якобы, «патрона», контролируя каждый удар его сердца, и если бы захотел, то остановил его в любой момент.

Адвокат уже связался со следователем, тот пошел на встречу, и в прямом, и в переносном смысле, позволив бегло просмотреть уголовное дело, хотя и был в отпуске. С первого взгляда опытному «защитнику», проработавшему в этой отрасли более десятка лет, он понял, что дело подготовлено к наиболее тяжелому исходу событий на суде, поинтересовался о возможности переквалификации предъявленной статьи «убийство двух и более лиц» с «отягчающими», на более мягкую формулировку, получив ответ отрицательным покачиванием головы, после чего предупредил, что считает себя обязанным побороться за это:

— Не буду говорить об очевидности несправедливого предъявленного, притом, что понимаю причины такого подхода, но как защитник господина Буслаева обязан попытаться вас заставить переменить свой взгляд…

— Ну, вы защитник, вы и пытайтесь, тут мы вас ограничить не имеем права. Надеюсь, вы понимаете бесполезность этой затеи…

— Я десять с лишним лет назад «сидел» в кресле вашего начальника, сам не раз давал подобные указания, а потому, разумеется все понимаю… Хотелось бы более душевно с вами поговорить, так сказать, в более теплой обстановке…, если возможно…

— А смысл?…

— Может быть, мы найдем его оба совместно… — всякое бывает…

— Пожалуй. Давайте так, мне еще недельку отдыхать, вы там поработайте с вашим подопечным, я наслышан, мостик у вас уже есть, вы даже допущены в исследовательскую группу…

— Ну это преувеличения, у меня нет ни полномочий, ни соответствующего образования, но я имею право, в рамках закона присутствовать при проведении гипноза и обследования на детекторе лжи… Прошу прощения, перебил…

— Наверное, я это и мел в виду… Так вот, я вам наберу…, и мы продолжим знакомство, полагаю с более подробного вами изучения материалов уголовного дела, ааа… потом уже отужинаем…, так сказать, где вы предложите, а я соглашусь…

— Именно… — золотая середина… Всего хорошего…

«Вот, засранец! Такой же скользкий, как я в молодости на его месте. Нашел себе гнездышко, приблудень! Думает, если служит верой и правдой, они ему хвост не накрутят… Ну, кто его знает… Однако, о моих связях и отношениях в центре уже знает, разрешение на общение со мной неофициальным образом получил еще до моей встречи — что-то мне кажется, что я уже играю на стороне чужой команды, думая, что выступаю за свою. Так-с…, они понимают, что я это не могу не увидеть, и теперь будут наблюдать за моим выбором, а я что?! А я или обосрусь, или забычу, или… — вот это „или“ и будем искать…».

Вот с таким вот багажом прибыл Алексей Михайлович Игнатьев на второе свидание со своим подопечным, как раз вовремя, для того, чтобы поприсутствовать на ознакомлении Буслаева с результатами сеансов гипноза, просмотра того самого, самого популярного в Ю-тьюбе видео убийства им его супруги, и продолжении на этом фоне исследований. На все время этого процесса мозг испытуемого Мариной Никитичной был подключен к ПЭТ * (Позитронно-эмисионная томография), что бы получить, пусть и отдаленную картину происходящего в те страшные моменты.