Алексей Шерстобитов - Дневники обреченных

Следователь заметил, что его что-то привлекло:

— Что?

— Да вот парик… Нина не носит париков, у нее свои…

— Где парик?

— Ну вот же… — Черный цвет этих волос, начал меняться, переливаясь, бликуя, даже меняя форму, стал, будто мгновенно выцветая, желтым, затем темно красным, бурым и вновь потемнел, приняв цвет темно-красного вина, только вылитого на простынь:

— Зачем так?

— Что именно?

— Вот это пятно… Я думал это парик… Но мы не пили вино… А где Нина? Позовите ее… или домработницу, пусть приберет этот бардак!

— Все? Больше ничего необычного?

— А что вы имеете в виду? На что вы вообще позволяете себе намекать?!..

— Ваша жена убита именно в этой комнате всего три часа назад… — Металлический тембр голоса, с которым была сказана эта фраза, будто вскрыл запломбированные органы чувств Кирилла, и неожиданно в его мозгу стаи одно за другим отмечаться, на его взгляд странности:

— Моя жена не может быть мертва, я же вам сказал: в таких домах не убивают!.. А что это?

— Что вы имеете в виду?

— Дырки… Это от чего?

— Вам должно быть виднее…

— Похоже на дырки от пуль… Но от куда они?… — Он рванулся, пытаясь обойти кровать, но не смог, удерживаемый сильной рукой. Неожиданно гнев ударил в виски, такой же гнев, как он испытал вчера, перед тем, как изнасиловать жену. Тут же предстала картина торчавших оголенных ног, пытающейся подняться с пола, Нины, после того, как он толкнул ее, почувствовалось легкое возбуждение, но оно сразу прошло, после того, как отчетливо осозналось наличие этого пятна. Сегодня оно было, как раз между ног лежащих вчера: «Месячные? Да нет, бред какой-то, ведь потом был секс… или не был…, а что же это?… А почему месячные, это что кровь?», вслух он спросил тоже самое, постепенно начиная замечать, что вся постель была в более мелких брызгах, подобных этому большому:

— Это что кровь?

— Именно и анализ показал, что она идентична группе крови и резусу фактору вашей жены — точнее будет позже…

— Месячные?…

— Сомнительно… У вашей жены ранение головы, причем не одно! Ничего не хотите нам сказать?

— А вы? Сколько можно пудрить мне мозг?! Что вы вообще делаете в моем доме?… Если хоть волос с нее… — Он хотел развернуться и идти искать супругу, но его жестко удержали, подняв голову, Кирилл встретился взглядом со стеклянными глазами «Петровича»:

— Ну хоть ты то скажи им!

— Самуилыч, мне нечего сказать…, нечего добавить… — В это момент вбежал в комнату человек и что-то прошептал на ухо Сергею Петровичу, тот выругался в голос, топнул ногой и развернувшись вылетел вон, уже из-за порога крикнув:

— Смотрите за ним в оба!..

Через минуту он стоял у дисплея компьютера в домике охраны, глядя на происходящее на нем:

— Что это? То, что я думаю?

— Это запись через Веб-камеру, установленную на компе в спальне ууу…

— Понял, понял…, убрать можно?

— С каждой минутой количество просмотров увеличивается в геометрической прогрессии, делаем, что можем, но интернет взорвался запись в свободном доступе, копируется тысячами, даже если сервера рухнут, не поможет — запись покинула Россию в первую же минуту…

— Иии?

— А что «и» — она в общем доступе и теперь не важно, от куда она взялась! Сегодня же, если даже не сейчас подхватится телевидением…, не умаю, что это хорошо.

— Ну тут не очень хорошо видно…

— А на мой взгляд все очень четко — дорогая техника у депутатов, и очень качественная, даже марку часов на руке установить можно… Блин! Жуть! Она же еще живая!.. — Как раз в это время на экране пробегали кадры момента, когда Буслаев вставленным в рот стволом сталкивает с кровати несчастную обнаженную женщину, после чего она падает с двумя кровоточащими ранами и кровью обильно стекающей по спине, было видно в подробностях разрывающуюся щеку «мушкой» на стволе автомата и затем выстрел, разрывающий тыльную часть черепной коробке, на чем говорящего стошнило прямо на клавиатуру…

— Уберите этого малохольного от сюда! Иии… кто-нибудь скажите мне, что можно вытянуть с этого изображения.

— Я сам, извините!.. — «Малохольный» быстро заменил клавиатуру, лежавшую рядом на столе, заляпанную рвотой, выбросил в окно, мотнул головой, и быстро начал клацать по клавишам со скоростью, при котором движение пальцев перестало быть заметным. На дисплее окошечками стали выскакивать один за другим, выхваченные и увеличенные изображения разных подробностей: хронометр на руке Буслаева, очень четко и подробно; маникюр, заляпанный кровью у пострадавшей; глаз убийцы, увеличенный до подробного и четкого в нем отражения происходящего в комнате; разорванный щека жертвы с просматривающими сквозь мясо зубами, и отдельно, в разное время, лица обоих, по которым безошибочно определялось, кто на них изображен: