Алексей Шерстобитов - Дневники обреченных

Ангел:

— Я «Встречный Ангел», прибывающий для встречи освободившейся души от затвора в теле, вместе с ее Ангелом — Хранителем. Меня она не знает, с Хранителем же знакома с момента Таинства Крещения. И до и после этого, у каждого из нас будут многие другие труды — ибо у Бога нет чад потерянных или ненужных. Все от него в радость и спасать души и прекращать союз заблудшей духовной ипостаси с телом падшего безбожника.

Были те, кто лишь завидя нас издалека с несущейся со всех концов плеядой злых духов, спешащих за грешной душой, умудрялись возвращаться в мир материальный — на то была воля Божия. На земле это называется «клинической смертью». Но именно меня они по язычеству своему принимали за «смерть», или еще хуже, за «ангела смерти». О разум и воображение человеков, как можно было ослепительно белое принять за непроницаемо черное, а грозность и неприступность в исполнении воли Создателя, за злобность и беспощадность? С тех пор «смерть» считают ужасной, хотя нет Ангелов не прекрасных, кроме падших, изуродовавших самих себя оторванностью и противодействием Богу. Да, я взираю на каждую душу по разному, но вижу одно: разве удивительно видеть в ней неповторимую индивидуальность, образ Божий и прежнюю красоту, даже если она погрязла в грязи греха, чего не замечал сам человек, разве можно уподобиться его слепому разуму плоти и замутненному взгляду ума, при том, что я могу предположить о судьбе этого духа, соответственно и реагируя. Я никогда не сужу — я не Господь! Я никого не осуждаю! Я безошибочно узнаю злое и доброе, но меня притягивает свет, именно его я прежде всего и замечаю. Я, как и мои собраться, никогда не скрываю своего отношения, хотя и предпочитаем сдержанно и смиренно ждать воли Всевышнего — не мне осуждать и судить, но мне ненавидеть противное ему, так же как мне восторгаться святой душе, обретшей даже на земле чистоту равную моей, что выше всего ангельского.

Душа:

— Я слышала от разума о Хороне, о Валикирии, об «ангеле смерти», о ней самой, думая о них, человек, дабы не впасть в уныние, придумывал приемлемые для себя их образы, но мысля отстраненно, не применительно к себе, ибо не хотел вспоминать о своей неизбежной кончине, часто убеждая себя, что проживет вечно. Каждый день начинался и кончался в суете, будто на земле нет ни одного дела, касающегося Вечности. Знал бы он, кто они, и от чего отвлекают!..

Ангел:

— Невозможно понять человека, смешивающего черное с белым, и все чаще очерняющего свет, в чем везде можно найти помощь. Как сегодня можно верить в языческих богов, существование которых не возможно доказать, зато просто опровергнуть, тем более это сделано уже предками многих народов, и как, имея способность верить в невидимое, имея вокруг столько божественных знаков и признаков Его присутствия, не обращать на них внимание. Но Бог нужен всем: богоборцам, чтобы с Ним бороться; атеистам, что бы Его отрицать; интеллигентам и философам, что бы о нем рассуждать; гордецам и невежам, что бы Его распинать; сатанистам, что бы Его оболгать и обвинить; властям, что бы пользоваться Его Именем для поднятия и осветления своего авторитета; и только Его чадам, что бы любить и быть спасенными.

Душа:

— И удивлялись Ангелы, как я могла знать о них до первой встречи, при отрицании разумом человека их существование. Возмущение окружало меня грешную пред Престолом Бога моего, в которого не было у меня веры, но без упоминания которого не проходило и часа в жизни земной. Теперь и я не пойму, как можно постоянно прибегать к Его имени интуитивно, интуитивно же не чувствуя Его присутствия. Как умудряются люди при наличии такого совершенного существа в себе, как душа, оставаться такими не совершенными! Убирает Господь из речи говорящего сквернословие, и душа, осветляясь, сама вставляет божественное! Попускается на чада божие болезнь и в бессилии, и в немощи приходит сила Божия — в поиске успокоения ищет больной путь к свету, ибо чувствует: только здесь спасение, но лишь почувствовав облегчения, отталкивает свою душу с мольбой о помощи в очищении, так и не дойдя до покаяния. А признающий духовное, но слабый в вере всегда поменяет «золотого тельца» на все священные копии Создателя, сколько бы там обреталось, ибо тельца потрогать можно, а Свет зажмурившемуся не виден, запаха не имеет, греть же может и тело блудницы. Если бы научились люди сначала чувствовать и принимать душой, а лишь потом телом, как было прежде, но быстро забывается нужное и спасительное, и с трудом теряется суетное и губительное. Как человеки скоры на принятие искушений, и как медлительны на прощение…