Алексей Шерстобитов - Дневники обреченных

Духам сложно быть понятыми человеками, хотя люди, за которыми они «присматривают», хранят, спасают, становятся им братьями, несмотря на то, что те и не замечают их. Живущие в мире материальном, знают, что и брат для брата часто загадка, Ангелы, хоть и смущаются греховностью человеческой, но борются с ней и с демонами, которым чада Божии податливее и ближе по неразумию и эгоизму своим. Именно поэтому этими двумя и приложено столько усилий, что бы тексты эти стали понятны и доходчивы, и потому они представлены в более живой форме в виде диалога, а не рассуждений, что и передает автор слово в слово, посчитавший не возможным вмешиваться в мысли духов, изложенных ими самими, ибо его мысли, как и любого человека, имеют окантовку эгоизма, гордыни и тщеславия — Господи помилуй!

Цель же всего — убрать воображаемую человеком препону надуманного понятия о «смерти», опровергнуть предполагаемую сынами века сего часто тупиковость их существования, дабы страх, исходящий ни из этого лабиринта, а для многих из неизвестности просачивающегося сквозь обычный проход из одного мира в другой, воспринимался адекватно — страхом пред справедливостью Божией, воздающей каждому за содеянное им в короткий отрывок жизни в мире материальном.

«Душа:

— Пока была охвачена суетой соблазнов и искушений плоти и нашей общей страстностью, забывала о конечности ее и неизбежности последствий за все в мире земном творимое. Сталкиваясь с угрозой смерти, я вразумлялась, но все мои кратковременные увещевания не долго действовали на тело, быстро забывались мной, а разум, привыкший слышать эгоизм, управляться гордыней, тщеславием и многим другим, вперед совести и благочестия, предпочитал существование в поисках среди невежества, легких дорог, простых решений, иногда надеясь на колдовство и обман. Совсем у порога смерти чувство страха, внушаемое бесами, затмило и голос Ангела — Хранителя моего…

Ангел Встречный:

— Душа не разум, а человек не дух, хотя и дух скованный плотью в себе носит. Запомни человек — возможности твоего Ангела — Хранителя ограничены уровнями твоих порочности и добродетели: чем больше второго, тем он ближе и в радости и в печали, действеннее в своих обязанностях и стремлениях, тем больше он тебе друг, в том смысле что отчетливее ощущаешь его присутствие; чем больше первого, тем бессильнее он в омрачении горем от невозможности помочь, тем дальше он отгоняем нечистотами твоих страстей и предпочтений, тем больше в «Книге жизни» написано обличающего тебя — словами чего и осудишься…

Душа:

— Умирающий омрачается мыслями о земном, совсем не думая о своей душе, ему чего-то жаль. Пустые сердцем, не способные даже помышлять о возможных благах в Вечности, ужасаются о потерях всего приобретенного в уже угасающей жизни. О, сколько они готовы отдать за продление, хотя бы на день, своего жалкого существования в теле, вместо того, что бы попытаться выкупить покаянием бессмертную душу у её Создателя.

Ангел:

— Люди странны и особенно необъяснимы в эти моменты они опасаются и отвергают Таинство Соборования, что не только спасительно для души, но вполне может послужить оздоровлением для тела, ведь исповедь, кажущаяся последней наиболее сердечна, а значит, более очистительна по сравнению с прежними. Грехи нераскаянные причина болезней, облегченная же покаянием душа — причина выздоровления, ведь и телу легче без греха, и Ангел — Хранитель ближе, громче его голос, ходатайствующий пред Создателем и имеющий теперь возможность сослаться на прозвучавшую только исповедь, что всегда большая вероятность для милости Его.

Душа:

— Я чувствовала освобождение от тела, в строительстве которого принимала участие — да! я строила свою тюрьму, но думала ли о том, что слабость его закупорит все поры для вхождения благодати. Разум не подчинен был мне, он прямое наследие свободы, дарованной Богом Своему творению — свободы с удовольствием принятой, но с отвержение ответственности за нее. Строя, я с радостью предполагала, что это будет броней мне от мира материального, но и более совершенные Ангелы ведут себя осторожно, а главное смиренно…

Ангел:

— Воистину разум с самого детства обрастает плодами своего воображения и оправдания, а не желая быть хуже кого-то, осуждает уже с малых лет в других то, чем болен сам. Ему бы дружить с бессмертной душой, но она скучна ему своей изначальной чистотой, вечно прислушивающейся к голосу совести. С малолетства человек впитывает не лучшее, но высмотренное противоположное, что возбуждает та, испорченная со времен падения Адама, часть его генетики, которая и создаст темную сторону его личности. Душа слишком занята попыткой правильного восприятия добра и зла, в себе этого е не познать и она обращается к сторонним примерам, в чем таится частая подмена, к которым она не готова. Именно поэтому без правильной помощи родителей и воспитателей, упускает она своего тюремщика на вольные хлеба греха и страстей, увлекаясь позже и сама, даже не замечая этого.