Алексей Шерстобитов - Дневники обреченных

— Это очень впечатляет! Этооо… вообще звучит невероятно очевидно и совсем просто, это напрямую вытекает из слов апостольских, будто он сам испытал подобное, но передать на понятном для нас языке не может, да и никто не сможет! Нооо… Я вынуждена возвращать к тому, что осталось не понятным, может быть так и останется… Простите, Кирилл Самуилович, скажу, что и я в своих ощущениях поддерживаю Захара Ильича…, и тоже не могу отделаться от того, что вижу перед собой другого…, нет…, точнее будет сказать именно другое существо, бесконечно высшего в духовном плане, нежели вы были несколько месяцев тому назад…, немного даже опасливо осознавать, через свои ощущения, что я не могу в вас почувствовать и тени злобности, ну вот ни капли подобного на той телепередачи…, ну ни о том я… Вы сказали, что рядом с вами два Ангела: это значит ваш и…

— Я говорил, что рядом два Ангела, но точнее будет два «духа»: «Встречный» Ангел, а второй Ангел…, или будто душа моя же…, тут я не могу понять, но дух точно…

— Ну тогда о том, что понятно… «Встречный» — этооо…

— Это Ангел, являющийся встречать души вместе с Ангелом-Хранителем — так происходит обыкновенно после упокоения человека.

— Но вы то живы, а он уже явился?!

— Это мгновение, для вас кажущееся продолжительным… И раз он прибыл, значит, осталось мало времени…

— Это значит…

— Для Вечности ничего ровным счетом…

— Ну вот не может так Буслаев говорить…

— Сожалею, я не могу больше прояснить ничего… Просто берите и пользуйтесь…

Оба исследователя покидали помещение с затекшими ногами, совершенно этого не заметив. Несколько часов пролетели одной минутой, наступившая ночь, не принесла с собой ощущение усталости, казалось, что как будто бы бесконечная энергетика Буслаева передалась и им.

Нужно было еще сообщить генералу о том человеке, что прибыл с Буслаевым в амбулатории, решить, как с ним поступать, куда определить, а до этого провести обследования, а ведь его мозг представлял собой совершенно заурядную активность, будто стабильно отдыхал, находясь в каком-то тупике…

— Захар Ильич, как думаете, что мы увидим завтра в тексте, напечатанном «Гомером»…

— Я бы сказал… «Илиаду», но боюсь, что нам будет не до шуток! Либо нас ждет величайшее из открытий, либо величайший из провалов… Одна беда исследуем только одного, и не может быть других, что бы создать из них группу, а значит…

— … — это материал для будущего…

Как только он почувствовал опустение примыкавшего помещения, выдох облегчения высвободил легкие. Два духовных существа присутствовавшие в одном человеке, не испытывали ни тесноты, ни спертости, словно существующие совершенно отдельно, оставаясь внешне плотью, поддающейся воздействию земных законов бытия, нисколько не мешавших Ангелу и душе человека, которой, некогда принадлежало это тело.

«Встречный» Ангел или как его еще называют подобные ему — Ангел стерегущий душу, впервые вынужден был выполнять поручения не рядом с плотью, чего обыкновенно не касался, поскольку встречал уже отсоединившуюся от нее душу, но буквально наполняя ее.

Границы пока живущего тела не могли ограничить ни его передвижений, ни его пылающую белым светом оболочку. Душа же, привычная к этим границам при прежнем бодрствовании и не собиралась пока покидать их, расположилась в емкости своим прежним энергетическим полем или тем, чем крепится любая другая к телу, и остается при посмертном разделении с плотью. Возможно, именно посредством этих остатков идентифицируется для воссоединения после Страшного Суда восстановленное прежнее тело человека его душой, предоставленные Господом одно другому для слияния уже навсегда. Обе они представляли одну личность, и вместе по земным меркам слились в свою необходимую для здешнего существования полноту. Именно этим присутствием объяснялось такая двойственность состояния разума Буслаева.

Вот это вот существование «пока» совершенно не принималось изначальной частью души, не прошедшей обОжжение, через пламень, служа одновременно для вернувшейся в тело души компонентом ее прежнего временного бытия, с памятью зла, страстных привычек, вредных навыков, от которого обновленная часть ее уже отчистилась и от чего старательно освобождала неочищенную.