Алексей Шерстобитов - Дневники обреченных

— Кирилл Самуилович, при всем уважении, которое появилось к вам…, даже не знаю почему…, и это несмотря на все, что было вами сделано в бытность вашу депутатом, я не совсем понимаю вашу такую вот показную независимость.

— Да, да, я помню, как виноват перед вами, институтом, вообще перед психиатрией, когда-то даже думал, что вы меня здесь и в «овоща» превратите в отместку… Не переживайте, независимость внутренняя, к тому же я знаю точно, что мне недолго осталось, а главное мне спокойно, поскольку я знаю, что будет потом. Как только я сделаю то, ради чего мне нужен компьютер, думаю, так сказать, меня… заберут…, меня ведь и так уже заждались…

— Кто…, кто заждался?

— Вы, наверное, скажете, что я спятил, но вы же хотите и услышать, что бы успокоиться?

— Разумеется… Ну мы тут ко всякому привыкли…

— Охотно верю… Как вы думаете, кто встречает душу человека по его упокоению?

— Ну уж я не силен в этом… Наверное…, так-то думаю, вряд ли кто, да и встречать то стоит ли… ну не знаю…, ангелы, наверное…

— Верно, а вот от куда такое предположение, можете сказать?

— Ну, главное, что мнения совпали…

— Нет, нет, нужно вам самому понять, от куда такое у вас взялось предположение. Ангел — Хранитель и Встречный Ангел — их каждый из нас увидит по-своему отшествию из мира земного.

— Иии?…

— Их я уже видел, то есть я уже умер, но получил отсрочку… Вам это подтвердит Марина Никитична, исходя из количества, качества и смеси сборов трав, которыми меня напичкали. Так ведь… — Шерстобитова нахмурилась, но покачав в согласии головой, произнесла с некоторой долей загадочной недоверчивости:

— Это так…, сама не понимаю, слона должно было унести к ядренее фене! Судя по тому, что в добытом нами шприце, можно предположить, чем вас накачали… Помните что-нибудь?

— Как не помнить, смутно, конечно, четыре бутылочки в капельницах, не знаю как, сначала прокапались почти полностью, но потом, как-то организм изверг их, причем выгнав обратно в том же составе, даже санитар, видевший это опешил…

— Хм… Ну, этого не может быть! Вы же понимаете, что этого не может быть — не удивительно при таком количестве…

— Белладонны… Было сказано белладонны, и это был только первый этап, верите вы в это или нет, не важно, вы хотели слышать, пожалуйста. Констатирую — как только жидкость покинула тело, мне значительно полегчало, санитар понимая, что что-то не так, и может понести наказание, схватил и вылили все четыре в раковину, еле успев это сделать. Вошедшие двое…, нет трое…, среди них был и тот, кто прибыл со мною к вам..

— Вот как?! Значит звенья одной цепи!.. — Шерстобитова, чуть ли не бросилась проводить расследование, но остановилась, топнув ногой, вспомнив, что это не ее дело. «Гомер» продолжал:

— Полагая, что первая процедура была проведена, врач, кажется главный, сделал несколько уколов…

— Поставил…

— Что?

— Извините, правильно говорить «поставил»…

— Хорошо, если это важно — поставил, некоторые пришлось смешивать, какие-то были уже готовы.

— Нет, нет, нет… Ну это же очевидно! Очевидно, что вы рассказывает галлюцинацию!

— Почему вы так думаете?

— А как же иначе? Как вы можете слепой видеть «главврача»; того или иного человека; потом говорить, что он был там и там; как можно незрячему знать, что с чем смешивают, и все это лежа в полуобморочном состоянии?!

— Для вас это сложно понять более широкие возможности для слепого с обостренными, помимо потерянного зрения, остальными чувствами, которые дают часто исчерпывающую информацию, которую вы анализируете, складывая запахи, звуки, слова, понимаемые по ним движения, даже намерения, а потом…, скажите, как я в начале разговора определил присутствие вас обоих, хотя поздоровался только один? А я не могу в этом помещении ни слышать, не обонять, вообще ничего из того, что происходит в помещении, где находитесь вы.

— Вот этого я не знаю… — Захар Ильич был озадачен. В принципе, что-то действительно можно было обосновать, даже без всякой мистики, но в случае с Буслаевым ее становилось все больше, причем настолько, что исключить ее из череды обстоятельств, действующих на исследование уже не мог.

— Да… Тут, Кирилл Самуилович, есть над чем… Думаете, это не было галлюцинацией?

— Уверен…

— Пусть так…, пусть так…, простите…

— Так вот, они закончили тем, что наложили на лоб, шею и места сгибов рук и ног, какие-то тряпочки. Доктор сказал, что это найдено в каких-то артефактах…, кажется какой-то советский профессор, увлекался переводом с древне-славянского…, какие-то неизвестные книги или еще что-то…, и вот от туда…