Александр Мигунов - Сказки русского ресторана

— Не скажу, — сказал Абадонин.

— Не хотите, не надо, — буркнула Белка. — Тогда не могли бы вы пояснить, какая это высшая сила не позволяет проникнуть в истину? Или вы говорите о Боге? А если Бога нет, как многие считают?

Абадонин придвинул к Белке лицо и как бы шутливо подул ей в шею. По коже её побежали мурашки, и будто сладкие пузырьки стали продираться через кожу; голова закружилась, она пошатнулась. И после, как Белке показалось, ноги её оторвались от пола, и, дальше, увлекаемая Абадониным, она, как будто бы, и не шла, а замедленно летела в сторону столика армян.

Впрочем, Белке только казалось, что она не шла, а летела. По пути к армянскому столику, с ощущением, как после опиума, она не заметила, не почувствовала даже того, что задела бедром стул, за которым сидел Жидков. Тот вздрогнул от мелкого сотрясения, оглянулся, кто там его толкнул, привет, Наташка , крикнул ей вслед, но она и этого не услышала.

«Как быстро он успел нализаться», — подумал Жидков, взглянув на Литовкина, и поправил его голову, давно уроненную на стол. Поправил не ради удобства приятеля, а чтоб голова, поменяв положение, не опрокинула стаканы. Не знал он, конечно, того, что приятель спал не по пьянке, а по другой, Абадониным созданной причине, что, может быть, именно в этот момент он любовался ножками Кати, ведущей его в сторону баньки. И тут Жидков ощутил одиночество, какое случается в толпе, а одиночество в толпе бывает самым острым одиночеством. Будто какая-то тёмная сила перенесла его на Луну, на холодные, пылью прикрытые камни, сжала сердце костлявыми пальцами, и все находившиеся в ресторане, и даже очень знакомая Белка, минуту назад толкнувшая стул, показались ему страшно далёкими, чужими, даже враждебными. Он хватил водки, а что ещё делать, если тоска и рядом водка, и это вернуло его в ресторан.

Под песенку «Мама, я жулика люблю», на танцплощадке с большим задором и ещё с большей неуклюжестью вертелся мужчина лет шестидесяти, с лицом пожилым и изрядно помятым холостяцкой разгульной жизнью. Жидков не раз его видел танцующим, и всё с разными, да молоденькими. Сейчас он отплясывал в паре с девушкой, которую он долго уговаривал выйти с ним ножки поразминать .

— Как вас, красавица, зовут? — спросил он её в начале танца.

— Алесей зовут, — фыркнула девушка, польщённая дешёвым комплиментом. Она красавицей не была, но тонкой фигурой и свежестью личика на все сто процентов отвечала запросам пожилого волокиты.

— До чего очаровательное имя! — воскликнул её партнёр, которого Алесины подруги, похохатывающие за столом с тех пор, как Алеся пошла танцевать, прозвали уморительным старикашкой . — А меня, представьте, зовут Матвеем.

— А отчество как? — спросила девушка, которую всё прошлое воспитание научило к таким пожилым людям обращаться по имени и отчеству.

— Ах, к чему нам все эти формальности! Зовите меня просто Матвеем.

— Вы для меня всё равно, как дедушка, — сказала глупышка, не сознавая, что дедушка — нож в ранимое место, давно уж истыканное ножами других таких же глупышек. — Я не могу, чтобы без отчества.

— Ну, если вы так уж сильно настаиваете. Матвеевич моё отчество.

— Матвей Матвеич? — ухмыльнулась. — А сколько вам лет, Матвей Матвеич?

— Почти сорок восемь, — соврал Матвей.

— А… А я думала, что семьдесят.

— Это вы, знаете, ошибаетесь. Возраст по лицу определяете. А лицо — это, знаете… ошибочно. Трудности жизни, они, знаете, оставляют внешние отпечатки. Как…, — он поискал сравнение, — как гусеницы трактора на снегу. Жизнь меня, знаете, потрепала. Но физически я ещё ой-ой-ой! Хотите пощупать мои бицепсы?

— Ещё чего! — скривилась Алеся.

С минуту они танцевали молча.

— Алеся, — сказал Матвей. — Конечно, я вас значительно старше. Но разве не могут быть друзьями люди самого разного возраста?

— Не знаю, — пожала она плечами и слегка от него отодвинулась, что означало: нет, не могут.

— Почему бы нам с вами не стать друзьями? — с доброй улыбкой кричал Матвей, пытаясь голосом перебить разгорячившийся оркестр. — Я много пожил, я могу вам помочь полезными житейскими советами. А вы мне поможете лучше понять современную молодёжь…

— Мне надо идти, — сказала Алеся, останавливаясь так резко, что партнёр, её слов не разобрав, не успел перестроить ноги и наступил ботинком на туфельку. — Ой! Вы чего, Матвей Матвеевич? — сильно скривила она мордашку, преувеличивая ощущение от наступившего ботинка. — Вам лучше с медведями танцевать.