Александр Мигунов - Сказки русского ресторана

И сны ему снились соответствующие. Во многих снах он умертвлял, но никак не мог умертвить жену. Один сон буквально к нему привязался и назойливо повторялся. Будто он ночью ехал на джипе в компании подвыпивших плантаторов. Кто-то, стоявший позади, высвечивал дорогу ярким фонарём, остальные нацеливали винчестеры в густые заросли по сторонам. Над кустом возникала головка женщины, в берете, с локонами на лбу, с большими блестящими глазами. Картовников прицеливался и стрелял. Головка, качнувшись, пропадала. Он спрыгивал с джипа и бежал туда, куда пропала головка. Женщина, застреленная им, лежала в грязи, облитая кровью, ворочая мёртвыми глазами. Слуги поспешно глаза прихлопывали, хватали её за ноги, тащили, у машины на бок переворачивали, делали надрез на животе. В грязь вываливалась груда внутренностей, дымящихся, розовых, тошнотворных. Откуда в женщинах столько гадости, — думал Картовников, нос зажимая. Раскачав полегчавшую добычу, слуги швыряли её в кузов. Она там лежала у ног Картовникова с неестественно выкрученной головой, в белой блузке, в короткой юбочке, в высоких тугих сапожках. Внезапно она открывала глаза, и он понимал, что это жена…

У Картовникова кровь в висках не застучала, когда Тамара к нему подошла и пригласила на «Белый вальс». Красивая баба, что там скажешь, но её близость не волновала. Пока танец ещё не начался, у них была такая беседа:

— А вы ведь не русская, — сказал Картовников.

— Догадливый вы, — отвечала Тамара. — А если не русская, то кто?

У него не было настроения начинать какие-то игры.

— Татарка, — брякнул он, что попалось.

— Не разочаровывайте меня, — засмеялась Тамара и сделала глазками то, что обычно очень нравилось многим её поклонникам.

— Знаете что, — сказал Картовников, отметив, что с ним откровенно заигрывают. — В России, если память не изменяет, проживает почти двести народностей, и если мы начнём их перебирать… Вы лучше скажите, как вас зовут, и где вы в Союзе проживали.

«Да, с ним придётся поработать, — вздохнула Тамара. — Избалованный. Но, хотя бы, не грубиян»

— Зовут Тамарой, — сказала она. — А проживала я в Козлограде.

— В Козлограде? Где такой город?

— В Казахстане. Но если честно, то такого города нету. Может и есть, Россия большая, но я не слыхала о таком. Я так прозвала свой городишко, в котором угораздило родиться и прожить восемнадцать скучнейших лет.

— Да, понимаю, — сказал Картовников. — Я всегда сочувствовал провинциалам из маленьких скучных городков. Чего там делать? Только спиваться? А вот и расскажите мне о том, как вы жили в своём Козлограде.

В этот момент грянула музыка. Тамара слегка прижалась к мужчине, а он от неё слегка отстранился. Вальсировал он совсем неплохо, но жаль, что удерживал между ними прохладную, чопорную дистанцию. Она поняла, что не стоит форсировать только что начавшееся знакомство, что лучше у него пойти на поводу, и вот что она ему рассказала, перекрикивая оркестр.

От рождения до восемнадцати Тамара жила в городке Казахстана, который она с тоской и презрением именовала Козлоградом. В нём основную часть населения составляли смуглокожие мусульмане, коряво говорящие по-русски. Удачно смешав кровь казаха и русской, родители сумели произвести на вид симпатичное дитя. Отец в городке был немалым начальником, поэтому в доме всегда был достаток. Особых талантов или способностей у Тамары с детства не обнаруживалось, и чтобы их как-то компенсировать, родители часто ей говорили: Ты, дочка, у нас умница, красавица, тебе жениха достойного надо. С годами дитя от обильной еды становилось круглее лицом и телом, — нет, не чрезмерно, но достаточно, чтобы порой себя ненавидеть перед зеркальным отражением.

Дождались родители, наконец, когда дочке исполнится восемнадцать, и разослали нескольких свах по лучшим районам их городка и по его ближним окрестностям. К жениху запросов было немного: богатство и желание обильного потомства. Всё остальное, — молодость, внешность, характер, религия, порядочность, — родители считали второстепенным. С большими деньгами человек, — убеждали они дочь, по глупости-молодости наивную, то есть жаждавшую любви, — не может быть плохим человеком. Чем глубже карман у человека, тем у него больше достоинств, тем больше ты будешь его любить, тем больше тебя будут уважать.

И стали стекаться к их видному дому состоятельные монголоиды, в основном правоверные мусульмане. Во время знакомства за чаепитием выяснялись и их запросы к потенциальной половине, и все они нудно повторялись: чтобы жена их была красавицей (запрос этот мгновенно удовлетворялся при первом же взгляде на Тамару); чтобы невеста была девственницей (Тамара стыдливо роняла глазки); чтобы жена была плодовитой (глаза потенциальных женихов мерцали и маслились не желанием как можно обильней продолжить род, а плохо скрываемым сладострастием); чтобы жена была покорной и слушалась мужа беспрекословно; чтобы жена любила кухарничать и стряпала мужу бал-каймак, куырдак, манты с бараниной, кабыргу, плов, беляши, турлиеттер, и другие вкусные кушанья; чтобы, как мамы женихов, вязала пуховые платки и расшивала туркиизы; чтобы умела искать кахолонг; чтобы не смела глаз поднимать на других посторонних мужчин.