Браун , коммерсант,
Д-р Хюпхен , дипломированный экономист,
Депутат муниципалитета Майзель ».
2
Хотя представители «Крестьянства» в ночь перед оглашением приговора и изъявили «другу детей» Манцову готовность отведать его шампанского, в своих требованиях они были неуступчивы. Но если тогда, в Аукционном павильоне, тоже ночью, при мерцании свечных огарков, все казалось еще совершенно невозможным, то сейчас появилась возможность для обсуждения.
— Десять тысяч марок, господа, это же безумие.
— Ну что ж, подождем малость, — отвечает Хеннинг, — сегодня нам не к спеху.
— А если завтра вас осудят?
— Все равно ничего не изменится. Думаете, крестьяне снимут бойкот, если мы сядем за решетку?
— Надо иметь в виду, — вступает в разговор советник юстиции, — что кроме выплаты основной суммы в десять тысяч марок, которая даже приблизительно не покроет судебных издержек, придется еще платить компенсацию нескольким раненым крестьянам. Вот господин Хеннинг, искалеченный на всю жизнь, избитые дубинками демонстранты, затем Банц…
— Он сам избил полицейского.
— И что? Он же защищался.
— Итак, ваше последнее слово?
— Тридцать пять тысяч. Приняв все в расчет.
— С ума сошли.
— Ну что ж, подождем малость, — снова говорит Хеннинг, осушив бокал. — Сегодня нам не к спеху.
— Господа, ну назовите какую-нибудь другую сумму…
— Сто двадцать три тысячи, — смеется Штуфф.
— Неужели нельзя уступить?
Вместе с количеством выпитых бутылок поднимаются шансы на договоренность. К четырем часам утра на фирменном бланке гостиницы подписывается предварительное соглашение о нижеследующем:
Во-первых: почетный возврат знамени одним из авторитетных граждан города.
— Не ты! Не ты! — упрямо бормочет Штуфф Манцову.
Во-вторых: уплата двадцати пяти тысяч марок в двухнедельный срок.
— Ну и дерете же вы, братцы. Чистые разбойники. Ладно, уж я это дело проверну.
3
Но вот провернуть дело оказалось не так-то легко.
Куда бы Манцов ни обращался, в ответ слышалось:
— Да, конечно, с удовольствием бы, но… мы так пострадали от бойкота, что остались совсем без денег…
— Может быть, цех пекарей…
— Может быть, розничные торговцы…
— Или учительство? Они же всегда за идеалы.
За шесть дней Манцов собрал четыреста шестьдесят пять марок. В течение оставшихся восьми дней предстояло добрать до двадцати пяти тысяч, в противном случае его имя великого миротворца будет скомпрометировано. А через две недели муниципальные выборы.
Манцов пробирается к дому бургомистра Гарайса; на улице темно, мрачно, луны не видно ни в календаре, ни на небе.
Гарайс, кажется, ничуть не сердится, Гарайс очень любезен, Гарайс даже угощает вином. И после того как Манцов излил душу, говорит:
— Ты начинаешь не с того конца. Примирение можешь получить без единого пфеннига. Поезжай сам в село и потолкуй с крестьянами. Я тебе назову несколько здравомыслящих людей, с которыми можно договориться.
— Спасибо. Чтобы они меня выгнали в шею! Я уж предпочту советника юстиции и Хеннинга.
— И выложишь двадцать пять тысяч.
— Я? Ни пфеннига. Чего ради я тогда тащу весь воз?
— И еще неизвестно, послушаются ли крестьяне своих вожаков, если те прикажут: бойкот снять.
— Почему же нет? Если получат деньги? Лучше посоветуй, как их собрать…
Если Гарайс и знает, как это сделать, он все равно не скажет. Он подливает вина, водки. Он в блестящем настроении. Он рассказывает о городке Бреда, куда его назначили, о своих планах…
— Опять ты всех перехитрил, — констатирует Манцов. — Сам смываешься, а мы тут расхлебывай.
— Да, смываюсь. А вы расхлебывайте. И вы это еще не раз скажете в ближайшие месяцы и годы. Ух, и хитер был Гарайс, все заварил, а потом смылся.
— Но так оно и есть, — утверждает Манцов.
— Если б вы не были идиотами, то действительно можно было бы разрыдаться.
4
Однако вечерний визит к Гарайсу был не совсем напрасным. По пути домой, ночью, в темноте, на Манцова нашло озарение: «Вот что надо», — он звонит в редакцию «Бауэрншафт»:
— Не может ли кто-нибудь из вас зайти ко мне, чтобы обсудить все насчет уговора?.. Да, не мешает устроить кое-какой шум… Придет господин Штуфф? Ну, тогда все в порядке… Деньги? Да, деньги есть… Ах, не верьте тому, что пишут красные! Дух самопожертвования, присущий гражданам Альтхольма, вновь блестяще выдержал испытание… Нет, было не совсем легко, но я справился с этим… Думаю, скоро. В начале следующей недели, дня за три — за четыре до выборов… Скажем, в субботу, семнадцатого октября?.. Хорошо. Согласен. Жду господина Штуффа.
Читать дальше