Нэнси Митфорд - Любовь в холодном климате

— Но только не Фанни, — уверенно сказала тетя Эмили, — посмотри на ее подбородок.

— Ты всегда требуешь смотреть на ее подбородок, но я ни разу не замечал никакого другого подтверждения ее энергичности. Эти Радлетты разрешают ей делать все, что ей нравится.

— Вот увидишь, — ответила тетя Эмили. — Кстати, Зигфрид опять в порядке, он прекрасно покакал.

— Отлично, — сказал Дэви. — Оливковое масло, вот что ему нужно.

Оба они ласково посмотрели на пекинеса Зигфрида. Но я надеялась получить от Дэви более интересные сведения о Хэмптоне. Я нежно сказала:

— Пожалуйста, Дэви, расскажи мне о леди Монтдор. Какой она была в молодости?

— Точно такой же, как сейчас.

Я вздохнула.

— Нет, я имею ввиду, как она выглядела?

— Говорю тебе, точно так же, — повторил Дэви. — Я знаю ее еще со времени, когда она была подростком, она ни на йоту не переменилась.

— О, Дэви… — начала я, но поняла, что придется отступиться.

Это никуда не годилось, эти старики словно отгораживались глухой стеной, когда говорили друг о друге. Они ничуть не меняются, разве это могло быть правдой? Если это так, то они, должно быть, были очень несимпатичным поколением, которое засохло и поседело в возрасте восемнадцати лет, с шишковатыми руками, обвисшей под подбородком кожей и сеткой морщин вокруг глаз. Так размышляла я, отмечая все эти признаки на лицах Дэви и тети Эмили, пока они дружно сидели на диванчике, самодовольно считая, что они всегда именно так и выглядели.

Совершенно бесполезно обсуждать вопросы возраста со стариками, у них на этот счет слишком своеобразные идеи. Например: «Не такой уж и старый, всего семьдесят…» или «… совсем молодой, не больше сорока…». В восемнадцать лет мне это казалось большей глупостью, чем сейчас, когда я повзрослела. Я начинаю понимать, что все это значит, потому что Дэви и тетя Эмили кажутся мне точно такими, какими я помнила их со времен своего детства.

— Кто еще там был? — спросил Дэви. — Дугдейлы?

— О, да, и Профессор, как всегда, занимался «глуповством».

Дэви рассмеялся.

— И развратом? — уточнил он.

— Нет, должна сказать, он был не очень развратен. Не со мной, по крайней мере.

— Ну, конечно, он бы не посмел при Соне. Он в течение многих лет был ее молодым человеком, ты знаешь?

— Да неужели? — зачарованно прошептала я.

Это был конек Дэви. Он знал все обо всех, в отличие от обеих моих тетушек, которые хоть и не запрещали нам сплетничать теперь, когда мы считались уже взрослыми, но совершенно не интересовались поступками людей за пределами собственного семейного круга.

— Дэви, как она могла?

— Ну, Малыш был очень красив, — сказал Дэви, — я бы лучше спросил, как он мог? На самом деле, я думаю, они завели этот роман исключительно из соображений удобства. Малыш знает наизусть Гете и все такое, он стал прекрасным дополнением к дворецкому. А Соня со своей стороны дает ему интерес к жизни. Я вполне их понимаю.

Роман для комфорта, думала я. Зачем он нужен таким пожилым людям? И что вообще заставляло их изменять, когда они так стары для любви? Дэви и Профессор Безобразник были одного возраста, ведь они вместе учились в школе. А леди Монтдор была даже старше их.

— Давайте послушаем о Полли, — сказала тетя Эмили. — А потом я действительно настаиваю, чтобы вы вышли на прогулку перед чаем. Она действительно стала такой красавицей, как мы с Соней предполагали?

— Конечно, стала, — ответил Дэви. — Соня всегда получает, что захочет.

— Вы не можете представить, какая она красивая, — воскликнула я. — И самый приятный и добрый человек, какого я когда-либо встречала.

— Фанни может сотворить себе кумира из чего угодно, — сказала тетя Эмили, улыбаясь.

— Думаю, это правда, во всяком случае, что касается красоты, — серьезно ответил Дэви. — Не говоря уже о том, что Соня всегда добивается желаемого, у всех Хэмптонов чудесные глаза, я уверен, что девочка очень красива. Я надеюсь, что она позволит им улучшить и облагородить породу, потому что сам Монтдор все-таки слишком похож на колли.

— И за кого эта замечательная девушка выйдет замуж? — спросила тетя Эмили. — Это будет большой проблемой для Сони. Я не знаю, кто будет достаточно хорош для нее.

— Возможно, она получит листья земляники, [11] Листья земляники украшали герцогскую корону. — сказал Дэви. — Хотя она слишком высокая для принца Уэльского, он любит миниатюрных женщин. Знаете, я не могу не думать о Монтдоре. Должно быть, ужасно чувствовать, что стареешь и не можешь оставить Хэмптон-парк дочери. Мы на днях говорили об этом с Малышом в Лондонской библиотеке. Конечно, Полли будет богата, чрезвычайно богата, потому что он может оставить ей все остальное. Но все они так любят Хэмптон, это трагедия для них.