Анна Малышева - Любовь холоднее смерти

…Стоя перед очередной незнакомой дверью, с пальцем, неуверенно поднесенным к звонку, каждый из нас делает для себя маленький выбор – уйти или все-таки позвонить? На самом деле выбор может оказаться важнее, ведь мы, задержавшись на перекрестке, ищем путь, которым двинемся дальше. И смутно чувствуем это, и сомневаемся, и все-таки звоним. Тот, кто скрывается за дверью, услышав неожиданный звонок, тоже решает вопрос – отпереть или притвориться, что никого нет дома? И колеблется, и боится, но все-таки отпирает. Мы оба выбрали нашу встречу, и вот стоим лицом к лицу, и вернуться на перекресток уже нельзя…

– Ну что же ты? – нетерпеливо спросил мужчина и, слегка отстранив жену, сам нажал кнопку. – Чертовски холодно!

По лестнице в самом деле гуляли ледяные сквозняки. В разбитое окно на площадке сыпалась сухая снежная крупа, на подоконнике уже лежал тонкий слой снега. Октябрьская метель поднялась неожиданно, будто вызванная колдовским заклинанием, и они оба замерзли в легких куртках, с непокрытыми головами. Правда, все это случилось уже на подходе к дому.

– Да? – послышалось из-за двустворчатой деревянной двери, когда-то выкрашенной в красно-бурый цвет.

Мужчина громко представился, и одна из створок приоткрылась.

– Разве это вы звонили? – недоверчиво протянула хозяйка. – Вроде голос по телефону был другой.

– Нет, звонила жена, – и он слегка подтолкнул Лиду вперед. – Она немного простужена, охрипла…

– Так входите, дует, – неожиданно нетерпеливо пригласили их.

Прием был не слишком радушный, но молодая пара уже не первый год скиталась по съемным квартирам и привыкла к нравам и манерам хозяев. Недоверчивость была еще не самой худшей чертой. Лида могла бы поклясться, что однажды ее попросту обокрали. После переезда с той несчастливой квартиры выяснилось, что исчезла ее куртка на меху и серебряный браслет. Правда, она не смогла бы указать виновного и потому смолчала. Алексей однажды переночевал в милиции из-за того, что поспорил с соседкой по коммуналке, а прописки у него к тому времени уже не было. Из отделения его вызволяла хозяйка комнаты – непрерывно плачущая и удивительно ловко лгущая старушка. Только ее ложь и помогла избежать штрафа: было придумано, что незаконный гость – ее внучатый племянник из Ростова, на которого она собралась составить завещание. Словом, неприятных приключений хватало, и потому Лида, следуя по темному, захламленному коридору, с бьющимся сердцем гадала, что их ждет. Если они поселятся здесь, конечно…

– Вот ваша комната, – и хозяйка с силой толкнула рассохшуюся дверь почти в самом конце коридора.

Лида успела отметить, что та уже произносит «ваша», хотя они еще ничего не видели… И вдруг почувствовала нечто вроде легкого головокружения.

Комната была прекрасна! После запущенной лестницы и грязноватой прихожей она являла такой контраст, что в первый момент Лида даже не нашла, что сказать. Она обвела взглядом стены, оклеенные свежими персиковыми обоями, безупречно белый высокий потолок с лепниной, широкую новую кровать (о, эти продавленные диванчики, от которых по утрам болел позвоночник, визгливые панцирные сетки, древние топчаны и раскладушки!). Алексей с тем же оцепенелым видом разглядывал круглый стол под чистой скатертью, вместительный старинный шкаф с зеркальной дверью, и вот диво – современный холодильник в углу! Тот, который у них был на последней квартире, приходилось размораживать с помощью молотка и зубила…

Хозяйка тем временем подошла к окну, с помощью костяного крючка раздвинула уходящие в поднебесье шторы и велела (именно велела) оценить вид.

– Окна в сквер! – сказала она. – Тихо, зелено, южная сторона.

«Мы эту комнату не осилим, – лихорадочно соображала Лида. – Чудес не бывает, потому что… Да потому, что не бывает».

– Сколько? – спросила она еще более охрипшим голосом.

Но хозяйка все-таки ее услышала. Она снова миновала оцепеневшую посреди комнаты пару, зажгла свет и с достоинством назвала цифру.

– Сто долларов?! – прохрипела Лида, окончательно теряя почву под ногами. – Всего сто?!

– Коммунальные услуги оплачиваются отдельно, само собой, – поправила ее хозяйка. – У вас личный счетчик в коридоре, ну а плата за телефон и квартиру будет пополам.

– Мы берем эту комнату, – быстро сказал Алексей. – Сегодня же переедем. Можно?

– Она свободна, отчего же нельзя. Задаток за два месяца вперед, и можете перевозить вещи, – ответила та, все с тем же достойным видом поправляя на груди кружева ночной рубашки, выбивающиеся из-под халата. Ее оплывшее, но все еще красивое лицо – маска спившейся Элизабет Тейлор – казалось заспанным, хотя давно перевалило за полдень.