Нэнси Митфорд - Любовь в холодном климате

Мы с Полли были подружками невесты на свадьбе Линды в феврале, и когда все закончилось, я вместе с Полли и леди Монтдор поехала в Хэмптон-парк, чтобы провести там несколько дней. Я с благодарностью согласилась на приглашение Полли, потому что слишком хорошо помнила то ужасное чувство опустошенности, которое пришло после свадьбы Луизы, и которое должно быть в десять раз сильнее после отъезда Линды. Итак, первый этап моей жизни закончился, и я чувствовала себя застрявшей в неприятном вакууме между ушедшим детством и еще не начавшейся семейной жизнью. Как только Линда с Энтони уехали, леди Монтдор послала за автомобилем, и мы все трое прижались друг к другу на его заднем сиденье. Мы с Полли по-прежнему были в платьях подружек невесты (из шифона цвета молодого горошка), но уже в шубках и с ковриками из шкур шетлендских овец под ногами, словно дети после танцкласса. Шофер положил нам на колени медвежью полость и теплее укутал наши ноги в серебряных туфельках. Снаружи не было по-настоящему холодно, но ветер и сырость пробирали до костей, весь день, все усиливаясь, шел дождь, и стемнело очень рано. Внутри автомобиль напоминал сухую коробочку, в которой мы плавно плыли по блестящей от дождя дороге к ожидавшим нас теплу и комфорту большого дома.

— Как хорошо сидеть здесь в тепле, — сказала леди Монтдор, — пока все эти бедные люди мокнут снаружи.

Она совершала второе путешествие в этот день, приехав утром из Хэмптона, в то время как Полли уехала с отцом накануне для последней примерки платья подружки невесты и ради танцевальной вечеринки. Сначала мы обсудили свадьбу. Леди Монтдор отличалась орлиной зоркость, когда дело доходило до торжеств подобного рода, ничто не могло укрыться от ее глаз и никакие соображения о благовоспитанности и такте не способны были смягчить ее комментариев.

— Как странно выглядела эта леди Кресиг, бедняжка. Полагаю, кто-то нашептал ей, что мать жениха должна собрать на своей шляпе все возможные украшения. На счастье, вероятно. Мех, перья, кружева, цветы, да еще бриллиантовая брошь на вершине. Розовые алмазы — я чуть не рассмеялась. Самое удивительное, что казалось бы достаточно богатые люди никогда не имеют приличных камней — я часто это замечала. И что это за мелочная скупость, которую они проявили к Линде. На ней был культивированный жемчуг, по крайней мере я так полагаю, неужели природный для них слишком дорог? И, о-о-о, такой отвратительно маленький браслет. Ни тиары, ни ожерелья, бедной девочке совершенно нечего было надеть в церковь. Что у них есть, только современное серебро и ужасный дом в одном из этих кварталов со стороны Марбл Арч? Вряд ли ради этого стоило принимать эту ужасную немецкую фамилию, должна сказать. И Дэви сказал мне, что в приданое не дали никакой стоящей собственности. Мэтью Алконли нельзя было заводить детей, если это все, что он может для них сделать. Тем не менее, он очень хорошо выглядел, когда вел Линду к алтарю, И Линда была действительно очень мила.

Я подумала, что она испытывала своего рода признательность к Линде, так быстро выбывшей из конкурентной борьбы, потому что она, хотя и была далеко не так красива, как Полли, но пользовалась значительно большей популярностью у молодых мужчин.

— Сэди тоже выглядела хорошо, так молодо и красиво, очень миленькая, — она действительно сказала слово «миленькая». — Ты видела наш десертный сервиз, Фанни? Она сможет поменять его в Гудс, если захочет, но скорее всего не станет. Мне действительно интересно, неужели они не видят разницу между нашей церковью и церковью Кресигов? С банкирами, мне кажется, не стоит поддерживать знакомства вообще, не говоря уж о том, чтобы выходить за них замуж. Иначе эти люди могут заболеть манией величия. Вы обратили внимание на сестру Кресига? О, да, она стояла рядом с тобой, Фанни. Им придется хорошо потрудиться, чтобы сбыть ее с рук!

— Она учится на ветеринара, — сказала я.

— Первая разумная вещь, что я слышу об этой семье. Нет смысла заполнять бальные залы девушками, похожими на лошадей, это просто несправедливо. Теперь, Полли, я хочу услышать, чем ты занималась вчера.

— О, ничем интересным.

— Не будь такой утомительной. Ты приехала в Лондон около двенадцати, я полагаю?

— Да, — ответила Полли упавшим голосом. Она знала, что ей придется отчитаться за каждую минуту, и лучше сделать это добровольно, чем под материнским давлением. Она начала дергать серебряный венок подружки невесты на голове. — Одну минуту, — сказала она, — я должна снять это, от него ужасно болит голова.