Олеся Куприн - Южные помидоры - рассказы о доме с синей дверью и черешневом компоте

Памяти мамы Карины Авакян

Когда плачешь, кажется, что вдохнул где-то на глубине. Так бывает, когда ныряешь и случайно хватаешь ртом морскую воду, тогда внутри все болит, словно попал песок.

Когда пытаешься что-то вспомнить, то брови густыми складками сходятся над переносицей, терзают пустыми сомнениями лоб.

Когда смеешься, яблочки щек розовеют, словно подкрашенные акварельными красками, а когда плачешь, задыхаешься, и будто никакого завтра не будет.

Но только когда плачешь, есть надежда, что слезы закончатся и даже если сердце не зарастет, не станет прежним, то хотя бы не останется воды. Холодной черной воды, с самого дна канала.

Не все слезы я запомнила.

Помню, как однажды плакала, встретившись с папой после долгой разлуки. Помню, как обещала себе не плакать во дворе факультета журналистики, если не поступлю, и как рыдала, когда узнала о зачислении. Помню слезы, когда прощалась с бабушкой и лучшим другом, слезы, когда возвращалась домой.

Сегодня мы снова дома.

Да, так бывает, вернулись из дома домой. Каждый год, в один из самых сложных дней, мы приезжаем в маленький южный городок. Этот день наступает в феврале — месяце, который я ненавижу. Неотвратимость 7-го числа, годовщина моей трагедии.

В феврале всегда тяжело и ветрено, самый неподходящий месяц для юга, мыслей и расставаний. Знакомой дорогой, по привычному маршруту движемся, чтобы в конце постоять в одиночестве, поговорить.

Необходимо припомнить и рассказать бабушке все, что случилось за год. Она, конечно, и так знает, но мне не сложно и повторить. Раньше она любила меня послушать, не будем нарушать традицию и сегодня.

В эту нашу встречу я рассказываю Ба о безысходности, о чувстве бессилия, когда тебе не увернуться, не спастись.

Еще прошу ее присмотреть за Густавом. Любить его, иногда чесать за ухом и не давать в обиду. Моего лучшего друга не стало, и теперь 1 ноября тоже в списке личных врагов. Просто я пока не справляюсь, и мне обязательно нужно кого-то винить.

Но сейчас мы уже дома. Когда вернулись, нас встречал Август. Подходил трижды: один раз, когда открывалась входная дверь и мы заносили чемоданы, один раз ночью — просто потрогать усами и поговорить, и еще раз ближе к утру — проверить, все ли на месте.

Каждый раз неизменно бил током. Сквозь сон мне подумалось, что кот синтетический, а не шерстяной, раз так наэлектризован.

Завтракали втроем: я заварила большую чашку кофе, Н. почему-то подогрел суп, а Август дважды прикладывался к кусту салата, только чтобы поддержать компанию.

После составили грандиозные планы на день: допить кофе, просмотреть кино, решиться или передумать выходить на улицу, не грустить.

За окном начиналось воскресенье, а мы лежали и думали, каждый о своем. Вслух решали — стоит ли изобрести что-то хорошее для последних месяцев осени и зимы, чтобы они больше не метались по нашей квартире, не делили нас между собой, отхватывая куски печали.

А когда снова уснули, приснился сон: кругом солнечно, бабушка выходит из дверей своего дома. Волосы немного растрепались под косынкой, цветастый халат перехвачен на поясе фартуком. Там, за дверью, из которой она вышла, что-то жарится и печется. Бабушка хмурится, но не всерьез, замечает меня и говорит, что «Густав у вас дюже балованный, гоняет всех соседских котов»! Я поворачиваюсь, следуя за ее взглядом, и вижу своего толстого всклокоченного товарища, он только что победил в драке!