Алла Калинина - По образу и подобию

— Мама, а отец, он был кто?

— Никто. Он нас предал, Юра. Да и что теперь говорить, его больше нет.

— Он умер?

— Для нас он давно умер.

И вот наконец приходит любовь. Я не понимаю, как жил без этого раньше, как я мог жить! Она сидит впереди меня, через парту. Я целый день могу не отрываясь смотреть на нее. Она тоненькая, хрупкая. Ее зовут Люда. Бывают же такие удивительные прозрачные имена! Когда ее вызывают, а она не знает урока, она встает и молчит, только голову едва заметно отворачивает к окну, и тогда я вижу, как через ее ушко просвечивает солнечный свет. И волосы ее тоже начинают золотиться по самому краю. Я не могу оторвать от нее глаз. Мы с ней не встречаемся и почти не разговариваем, просто я постоянно наблюдаю за ней, как она ходит, как молчит, как улыбается. Лицо у нее удлиненное, бледное, немножко веснушчатое, большие круглые светло-голубые глаза и ресницы лучиками. Целыми днями и в школе, и дома я пытаюсь нарисовать ее. Безуспешно. Я не умею рисовать. Я никому не говорю о своей любви, но ребята замечают и посмеиваются надо мной.

Я решаю пригласить ее на день рождения. Но для этого надо пригласить и тех девочек, с которыми она дружит. Я долго это организовываю. Все очень сложно. В результате все пришли, кроме нее, она заболела, у нее ангина. Я совершенно растерян и убит, но, чтобы не показать этого, веду себя особенно развязно. Девочкам у нас понравилось.

Люда все болеет, и я решил навестить ее. Дверь открыла ее мама. Она в положении. Это очень странно, но мне не до нее. Сердце у меня колотится как сумасшедшее. Я вхожу в комнату. Люда лежит в постели в выцветшем голубеньком детском платьице. Она смотрит на меня без улыбки. Я тоже смотрю и не знаю, что сказать. Я вижу на одеяле раскрытую книгу. В литературе я чувствую себя довольно уверенно. Мы начинаем осторожный разговор. Такое чудо разговаривать с ней один на один. На прощанье она говорит мне: «Приходи завтра». Всю ночь я не могу заснуть. Нетерпение, восторг, ожидание сжигают меня. «Приходи завтра, — стучит у меня в голове, — приходи завтра, приходи завтра, приходи завтра…» Я кручусь с боку на бок и засыпаю под самое утро. Мама едва смогла разбудить меня.

Однажды, когда я тащусь за Людой следом, она замечает меня, оборачивается и ждет, пока я ее догоню. С тех пор из школы мы ходим вместе. Никто не удивляется, все знают, что у нас любовь. На улице уже совсем тепло, мы ходим без пальто. Я страстно мечтаю, что когда-нибудь она замерзнет, и я накину ей на плечи свой пиджак. Я знаю все Людины тайны. Она давно осталась без отца. А теперь ее мама вышла замуж. Ее новый отец председатель райисполкома. Он вдовец, и у него есть взрослый сын Кирилл. А месяц назад родился еще один ребенок, мальчик Максик, Люде очень нравится возиться с ним. С новым отцом она в хороших отношениях и зовет его «папа». Все это кажется мне удивительным. Я даже и помыслить не могу, чтобы моя мама привела к нам в дом чужого человека, пусть бы он даже был министром. Все равно он был бы нам чужой. Лучше уж жить совсем без отца, чем называть папой неизвестно кого. Тут все дело, конечно, в Люде, она такой человек, что просто никого не в состоянии обидеть, вот и делает вид, что любит его, чтобы он не огорчался.

Настает лето, и мы разъезжаемся, расстаемся надолго. Я опять еду в лагерь, а Люда где-то на даче. Я ужасно скучаю без нее, просто умираю. Знакомая до мелочей лагерная жизнь больше не увлекает меня, я делаюсь такой злой и мрачный, что все удивляются. Я с нетерпением жду осени. Но, когда мы встречаемся, происходит что-то ужасное, я не узнаю Люду. Она уже не такая худенькая, а главное, стала значительно меньше ростом. Оказывается, это я так вырос, мы с интересом рассматриваем друг друга. Дружба наша продолжается, но как-то иначе, чем прежде. Раньше я один во всем классе видел ее, а теперь все признают, что Люда особенная. Конечно, в школе полно девчонок ярче, эффектнее, может быть, даже красивее ее, но женственнее, изящнее, нежнее нет ни одной. И теперь все ребята признали это. А Люда даже не удивляется, принимает все как должное, у нее вдруг становится много поклонников. И хотя она дружит только со мной, мне все это неприятно и обидно. К тому же у Люды теперь совсем мало времени — то она гуляет с Максиком, то сидит с ним, а то идет в театр, новый отец постоянно достает ей билеты. Несколько раз она приглашает и меня, но отказывается взять деньги за билеты, и каждый раз мы ссоримся. Не только из-за билетов — мне неприятно во всем быть на ее попечении. Мы теперь вообще часто ссоримся, и тогда я начинаю страдать и перестаю учить уроки. Теперь у меня полно троек по всем предметам. Меня пересаживают на первую парту. Ко всем моим прочим бедам у меня, оказывается, развивается близорукость, я почти ничего не вижу вдали. Но самое печальное то, что на уроках я теперь не вижу Люду, она сидит сзади. От этого уроки делаются еще нуднее. У меня появились первые в жизни двойки. Мама смотрит на меня с удивлением, но не ругает меня, она понимает, что у меня на душе, хотя я ей ничего такого не говорю. Но в том-то и дело, что ей и не надо ничего говорить, мама все понимает сама, такой уж она человек.