Вадим Сикорский - Капля в океане

Остановившись на большом поле, соскочили с грузовиков. Все разминались, отряхивались. Потом собрались около головного грузовика, где находилось пожарное начальство из числа постоянных дружинников. А также местный начальник с картой в руках. Стоя на грузовике, он вытянул руку, прося тишины.

— Товарищи, я в двух словах обрисую обстановку в Подмосковье, а также местную, и расскажу, как действовать. Вы знаете, что в связи с небывалой жарой в Московской области вспыхнули лесные пожары, загорелись торфяные болота. Дымная мгла достигла столицы. До пятнадцатого сентября все пожары должны быть ликвидированы.

Вдруг раздался странный голос с мелодичными переборами:

— Поздновато начали действовать.

Это было сказано хотя и слышно, но вроде про себя. Аскольд Викторович обернулся и сразу узнал здоровенного типа. У него поверх белой нижней рубахи болтался противогаз, пиджак и верхняя рубаха висели на полусогнутой руке. Да, это был тот самый дебелый мужчина, который вчера в магазине искал «большое белье». Интересная у него внешность: волосы черные с сединой, густые, на них тюбетейка, небрежно пришлепнутая. Глаза невинные, бараньи, под густыми бровями, лицо большое, полновесное, а губошлепистый рот полуоткрыт.

— А о чем местное начальство думало? — проворчал в ответ ему стоящий рядом с Грандиевским ласковоглазый человек, бывший ему чуть ли не по пояс, по фамилии, как он уже знал, Светов. — Прав Клененков.

— Не знало, наверное, — ответил Клененков нежным баском, вдруг срывающимся на петушиный перелив. Не голос, а перебор гармоники. Услышавшие засмеялись глупости ответа. А Клененков, вытянув толстую шею, серьезно и внимательно посмотрел на небо.

— А ты изобрети чего от пожара, — сказал Светов.

Клененков шмыгнул носом.

Аскольд Викторович невольно стал за ним наблюдать. Он заметил, что Клененков порой вдруг неизвестно чему улыбался или начинал слишком нервно для такого большого, увесистого мужчины вертеть головой, подрыгивать ногой. То и дело шмыгал носом. Иногда закатывал глаза к небу и смотрел туда, словно искал каких-то неземных контактов. И Грандиевский вдруг подумал: может быть, это как и у него! И всегда неуправляемо, в любой момент. И Клененков стал для него еще интереснее. И он испытал к нему на мгновение даже родственную нежность. И улыбнулся: вот еще одна живая пародия на него!

— Самовозгорание, — продолжал оратор и посмотрел на Клененкова. — Вот, кстати, ответ на ваше замечание. Бывает, и люди виноваты, а бывает, и самовозгорание. Вот видите, как вам жарко, вы стоите в белье. От такой жары что угодно может само загореться.

Многие невольно обернулись на Клененкова, а тот растерянно заморгал, забормотал что-то невнятное, снял с плеча противогаз, надел верхнюю рубаху и даже пиджак, стал неловко застегиваться. И вдруг сказал, но очень тихо, себе под нос, так что лишь соседи услышали:

— Вы ж сказали: небывалая жара, так и одежда должна быть небывалая.

Рядом прыснули. Светов даже слезы утер и произнес:

— Во, белая ворона!

Это было сказано так метко, что засмеялись все. И Аскольд Викторович тоже.

Клененков застегнулся, и нижняя толстая губа у него опять отвисла.

— Товарищи, я больше рассказывать о пожарах не буду, вам сегодня прочитают специальную лекцию. Сейчас мы разделимся на два отряда. Один проедет на восемь километров в сторону и расположится на таком же поле. А другой останется тут. И здесь и там большая опасность загорания. На пожары будут возить на машинах, иначе нельзя, иначе очень опасно. Особенно если вдруг ночью ветерок. Будем рыть канавы между торфяником и лесом. А в самом лесу, где торфяная почва, установим круглосуточное дежурство. Силами отряда, расположенного здесь. Каждое утро на машинах отсюда на работу, это от трех до пяти километров. Но учтите, и здесь опасность большая. Поможет техника, скоро пришлют. А нам пока дежурить, предотвращать новые загорания, не допустить огонь на торфоразработки, на ближайшие села. Зря не рисковать, выполнять указания опытных руководителей групп. Ночевать и питаться здесь. Палаток пока нет. Так что трудности. Разобьемся на группы и будем работать. Желаю успеха. Кто ехал в первых пяти машинах — снова по кузовам, поедем дальше. А вы, товарищи, оставайтесь, сегодня будем располагаться, лекция, обед, тут у вас будет медицинская палатка с врачом. У другого отряда тоже. Курить осторожно, окурков не бросать. Кухню — подальше от леса.

Пять машин с людьми уехали.