Татьяна Титова - Несовременные записки. Том 4

Но и тут, увы, загвоздка —
Не даются финны в руки,
На язык не попадают,
Под перо не угождают
(Чтоб «перо» не вышло боком),
Не идут как лыко в строку —
Остаются без вниманья
У писателей Европы
И России, всем известных —
Будто шапкой-невидимкой
В большинстве своем накрыты
Финны с самого рожденья.
Или, может, здесь иное
Объяснение подходит —
То, что выдвинул Есенин,
Наш поэт, певец деревни
И России как деревни
(Кстати о ноже о финском
Поразительные строки
Написавший незадолго
До своей ужасной смерти):
Мол вблизи, лицом к личине,
Тет-а-тет, как говорится,
Личика и не увидишь —
Поплывет оно туманом,
Маревом глаза застелет
И слезой запеленает;
Ибо все большое в мире —
И Великая Суоми
В том числе пифагорейском,
Ворожбой завороженном,
Видится на расстоянье,
Скажем, из-за океана.

И, действительно, находим
Самый яркий образ Финна —
Сочный, бойкий, полный жизни,
Бесшабашный и текучий —
Мы в творенье Марка Твена,
Классика американской
Письменной литературы,
В мудрой книге для подростков
(А уже не для детишек)
О подростках же отважных,
Приключенчески живущих,
Двух друзьях — о Томе Сойре
И о Гекль-Бери Финне.
Этот Финн представлен в тексте
Полной противоположно-
стью и дополненьем
Из семьи благополучной,
В общем говоря и в целом,
Вышедшему Тому Сойру —
Этому, сперва, чистюле,
Англиканско-протестантских
Чопорных весьма традиций,
По кровям своим, потомку,
Вдруг решившему на сломе
Возрастов, то есть в пубертатном,
Полового созреванья
Возрасте глотнуть свободы —
Да к тому же полной грудью —
И уют родной домашний
Променять на опыт странствий,
На познанье долгой «матки» —
«Путешествия» по-фински
(Речь об этом финском слове
В дивной связи с русским словом,
Одинаково звучащем,
Будет несколько подальше
И значительно подольше);
И, попавши в эту матку
С помощью того же Финна
(Гека, но отнюдь не Чука,
Финна, но отнюдь не чукчи),
С помощью бродяги Финна —
Всюду под открытым небом,
На земле или на водах
Жившего как будто в доме
(Коего не знал он с детства,
Сиротой на свет явившись),
Увлекаемый тем Финном,
Как живой сперматозоид
Тотчас после окончанья
Бурного совокупленья
Или пылкого соитья,
Устремленный точно в матку,
В лоно той реки великой,
Что несет по континенту
К морю Юга свои воды
И змеится влажным Змеем
Как лазутчик по просторам
Североамериканским,
Сведенья приобретая
По своей дороге длинной
О земле старинной этой —
Лишь по недоразуменью
Новым Светом нареченной;
В лоно той реки, покойной
От своей огромной шири
И от глубины теченья;
Той реки, чье чудо-имя,
Будучи вполне исконным,
То есть отъявленно индейским,
В русле нашего вниманья
К суомо-финским феноменам
Может совершенно финским
Показаться — Миссисипи;
Этот Финн — пусть только име-
нем он близок Суоми,
Будучи ирландцем кровным
И примером нисхожденья
В светскую литературу
Эпоса фигур гигантских,
То есть пародией на Финна —
Вещуна и краснобая
Из преданий древних кельтов
(Как заметили мы выше);
Этот Финн для Тома Сойра,
Выходца из высших классов
Общества американцев,
Стал на зыби Миссисипи,
На ее безбрежной хляби
Чем-то вроде удвоённых
И глухих согласных звуков-
Кочек в речи финнов,
Для опоры посредине
Полногласного теченья
(Как о том мы говорили
Чуть не в самом во начале
Этой саги бесконечной);
Чем-то вроде психопомпа
(Чтобы не сказать — Харона )
Эллинских прекрасных мифов,
Гермесом или Гермесом
(Можем мы сказать по-русски,
Ударением подвижным
Обладая языковым,
Чем, средь много другого,
И отличны мы от финнов),
Да Ге г месом-Г г екко-Финном,
Можем мы сказать, сливая
В суоми-миссисипских водах
Нашей реченьки текучей
Воедино все, что прежде
Мы сказали о России
В тесной близости с Суоми,
И о странных, но реальных,
В языке велико г оссов
Закрепленных поэтично
И вполне фонематично
Отношеньях между финской
И афинской сторонами
Именно через Россию,
И в связи с акцентом резким
И ужасно характерным
В. И. Ленина, который
После финского Г азлива
К г айне г езко всю Г оссию
Изменил ч г ез г еволюцью
И г асставил по-д г угому —
Может быть и по-финляндски,
Коль с Финляндского вокзала
Началися те событья —
Все акценты в русской жизни
Вплоть до букв алфавита;
Да, Гермесом-Писхопомпом,
Проводящим хитроумно,
Но естественно и плавно —
Как грибок психоделичный
Из элевсинских мистерий —
Человека сквозь границы
Царств реальности и грезы,
Сквозь мгновенные ресницы
Немигающего ока —
Третьего — иначе — глаза,
Расположенного тайно
Только лишь для посвященных —
Промеж глаз смертельной жизни
И живительнейшей смерти;
Да, являясь Тому Сойру,
Юному американцу,
Гражданину той державы,
Коей в следующем веке —
То есть в этом веке нашем —
Было суждено возглавить
Путь народов всей планеты
К процветанью на основе
Демократии и рынка,
Технологий и науки;
Да, являясь Тому Сойру,
Этот Финн ему являлся,
Как грибной шаман таежным
Племенам являл возможность
И пример контакта с миром
Либо верхним, либо нижним —
С миром тайных сил природы,
Что куда как подревнее
Всех и всяких технологий
И научных достижений,
И не только подревнее,
Но — мудрее и мощнее,
И к нему возврат намечен
Уж среди американцев
И культурных европейцев…