Татьяна Титова - Несовременные записки. Том 4

Да, не выставляют финны
Напоказ своей приватной
И сугубо самобытной
Сокровеннейшей глубинки —
Будто бы и нет того, что,
Якобы, кулак суомский,
Сжатый намертво, сжимает,
Будто бы он стиснул пальцы
Идиом своих стабильных
В окруженье русской речи
Вкруг того пустого места,
Той великой и священной
Пустоты, что всем Востоком —
Индуистским и буддийским,
Но, в особенности, дзэнским —
Почитаема издревле
Как начало и кончало,
Как основа всякой жизни
И всей жизни же вершина
(Точно финская водица
Огневая, то есть водка,
Что в рекламе во российской
«Водкою с вершины мира»
Названа парадоксально),
Впрочем, как и всякой смерти —
Ибо нет в Восточном Знанье,
В его высшей ипостаси,
Никаких тому подобных
Разделений и различий;

Да, сжимать-то он сжимает
Пустоту, как мы сказали —
Так, как будто, с точки зренья
Среднего всеевропейца,
Бриллиант каратов в тыщу
Он сжимает любострастно
И притом своекорыстно;
Да, сжимать-то он сжимает,
Представлять-то представляет,
Охранять-то охраняет
Внутренность свою отменно,
Но из кулака такого
Финских идиом не кукиш
(И, тем более, не «кукуц»),
Ни фига не шиш, но пуукко —
Финский нож торчит контрастно
И почти что неуместно —
Если бросить взгляд скользящий;
Финский нож глядит сурово
На пришельца на любого,
И своим одним изгибом,
Лезвия одним загибом
Держит уж на расстоянье —
Не огромный меч двуручный
Викингов иль самураев,
Не копье бойцов турнирных
Франции средневековой,
Не мортира, не ракета
С ядерной боеголовкой,
Чем мы, русские, стращали
Всех до самой Перестройки —
Но сравнительно короткий
Ножик равно для работы
По хозяйству в мирном доме
И — для финнов крайне редкой —
Для охоты на медведя,
То есть на «карху» по-суомски.

Если ж взять и референты
Этих идиом российских,
Кои в русском представляют
Финское мировоззренье
И которые за это
Мы для краткости сугубо —
Для родимейшей сестрицы
Баснословного таланта
Славного народа Суоми,
Выпевшего Калевалу
(Чем пример был дан отличный
От всех прочих песнопений
И эпических сказаний
Нам, за нео-Калевалу
На большой земле России
Взявшимся, дерзнув смиренно
В год восьмидесятилетья
Независимости финнов
От России той же самой) —
Да, для краткости сугубой
Мы их финскими назвали. […]
В этом месте непременно,
В этой связи неизбежно
Мы (единственная нацья,
Что на финнов суверенных
Ополчалася войною,
Воевать их заставляя),
Мы насельники России
И насильники Суоми,
С колокольни русской речи
Просто вынуждены будем
Рассмотреть два близких слова,
А точнее два звучащих
В финском также как и в русском
Одинаково набора
Из одних и тех же букв:
Оба языка, живущих
Как теснейшие соседи,
В словарях своих имеют
Каждый диво-слово «матка»
С ударением на первом,
Как и подобает, слоге —
Только в финском это слово
На латинском алфавите
Пишется, что и понятно,
То есть, стало быть, как «matka».
Но уж больно непохожи,
Даже противоречивы,
Если не сказать — противны,
Их значения друг другу —
Кажется при первом взгляде:
«Матка» в суоми-лексиконе
Означает «расстоянье»
Иль «дистанцию» какую,
Ну а также «путешествье»
Иль «далекую поездку»;
Мы не станем здесь вдаваться
В «матку» в русском пониманье,
Ибо, говоря на русском,
И родным его имея
Языком, мы знаем сами
Без словарных дефиниций,
Что стоит за этим словом
Как предметный референт.
Но, коль скоро, мы вниманье
Тщательное направляем,
Точно лучик света тонкий,
На Суоми из России,
Из семантики из русской,
То подобное созвучье
В поэтическом режиме
Поиска сокрытых смыслов
Финской жизни неприметной
Может ключиком волшебным —
Пусть и вовсе ненаучным,
Но по-своему логичным —
Послужить нам в самом деле,
В этом самом тонком деле:
Обнимая русской «маткой»
«Матку» финскую, получим
В результате этой странной
«Математики» словесной
То, что финны как бы в матке
Жизнь свою всегда проводят,
В охранительной утробе
Плавают, как эмбрионы
И свершают в ней такие
«Путешествия», что сниться
Могут только лишь полярным
Путешественникам или
Самым смелым мореходам,
Иль безумным скалолазам —
Прозябающим в реальной,
Явной жизни, от которой
Убежать они готовы
Хоть в торосы ледовитых
Северных морей смертельных,
Хоть в заоблачные выси
Восьмитысячников горных,
Хоть в подводные пучины
Мирового океана
(Как Кусто на батискафе) […]