Велько Петрович - Избранное

1910

Перевод О. Кутасовой.

Маленький Стевица ворочался во сне. Отец и мать по очереди подходили к его кроватке и прикладывали руку ко лбу.

— Ну что, опять жар?

— Нет.

— А по-моему, есть. Ты ничего не понимаешь!

— Да нет же! Почему тебе всегда чудится плохое? Просто переел засахаренных слив. Я ведь говорил, что нельзя ему столько давать.

— Нет, совсем это не от слив. Он простудился. Ты разрешаешь ему играть у окна. И во сне раскрывается.

Так укоряли они друг друга шепотом, чтоб не разбудить сына, и то и дело поправляли на нем одеяло.

Избалованный Стевица чаще притворялся больным, чем на самом деле болел. Ему нравилось смотреть, как отец и мать ходят вокруг него на цыпочках, наперебой стараясь ему угодить, и даже ссорятся из-за него. Последнее время он был действительно немного простужен и поэтому, проснувшись, некоторое время лежал, не открывая глаз, наслаждаясь окружавшей его атмосферой любви и настороженного внимания. Отец и мать стараются двигаться как можно тише и шепчут прислуге, чтобы не шумела, растапливая печку. Он любил в этот час наблюдать сквозь полуопущенные ресницы, как за белой тканью вышитых розами занавесок рождается день, как бледный металлический свет зимнего неба и ослепительный блеск покрытых снегом крыш и замерзших стекол смешиваются с тенями от мебели и висящей на стене одежды, с тенями, которые прячутся в углах комнаты и, как бы оживая, начинают плясать в красных отсветах постепенно разгорающегося в печи огня.

Хорошо лежать вот так в теплой кроватке, удобно устроившись в углублении, оставленном твоим маленьким телом, на мягкой подушке, надутый угол которой похож на теплую щеку и умеет нашептывать сны.

Но на этот раз Стевица проснулся при первом же скрипе дверей, при первом шепоте родителей, и в голове у него ярко сверкнула мысль: сегодня рождество!

Он открывает глаза и с волнением и приятным страхом вглядывается в свои игрушки — все ли он рассмотрел вчера, не ждет ли его еще какая-нибудь неожиданность — незамеченная игрушка, новый винтик или не разгаданная вчера тайна каких-нибудь колесиков и пружин. На столике у кровати спокойно плавал в масле огонек лампадки, вокруг него на тарелке пробивались зеленые ростки пшеницы, в комнате пахло, как в часовне. В углу на укрепленной в раскрашенном ящике елке блестела золоченая мишура, сверкали свечи, снег, висели сахарные фигурки, орехи, паяцы с красными высунутыми языками. Под елкой лежали игрушки. Лежали они так, как он оставил их вчера, заснув над большой иллюстрированной книгой «Приключения барона Мюнхгаузена».

На рельсах стоял паровозик, который, если его завести ключом, мчится по кругу, таща за собой красные и желтые вагоны с раскрашенными силуэтами пассажиров в окошках и с застывшим на своем месте голубым машинистом. Здесь и маленький паровой двигатель, который больше всего привел Стевицу в восторг, потому что был совсем как настоящий. В него можно наливать воду и спирт, из него идет пар, работая, он вращает ремень и свистит. К нему приложена веялка и еще одна машина с ножом, который режет солому или бумагу. Увидеть, как работает веялка, ему не удалось, потому что, как он ни кричал и ни бил ногами, в канун рождества ему нигде не могли найти необмолоченной пшеницы. Но сегодня им придется ее найти! Были тут и другие подарки. Книги с картинками и стихами (и зачем только пишут эти стихи — непонятно?) и разрисованная доска, по которой надо было двигать раскрашенных оловянных коней. И эту игру он тоже заставил показать ему еще вчера вечером. Там какие-то кубики с точечками и закругленными углами, их встряхивают, а затем, бросив на стол, считают эти точки, и чей-нибудь конь скачет вперед. Доска очень смешная. На ней нарисованы рвы с водой, деревья и заборы. Время от времени какой-нибудь конь останавливается, а все остальные скачут дальше. И тогда тот, чей конь стоит, сердится. Очень смешная игра! Его конь все время был первым, но в конце концов это ему надоело, особенно когда он заметил, что мама и папа нарочно поддаются.

Нет, все-таки паровая машина лучше всего. Она, по крайней мере, настоящая. Самая настоящая! Тут уж нет никакого обмана и никаких пружин. Пружины он ненавидит.

Надо сразу же попробовать веялку. Он возьмет ремень и прикрепит его конец к тому толстому колесу, что сбоку веялки. Это он уже знает. И как только пар начнет вращать машину, колесо тоже будет вертеться. Только как же в ней появится ветер? Ужасно интересно! Надо обязательно узнать. И когда к нему в гости придет сын прачки Тришко, он сам ему все покажет, как большой, то-то Тришко удивится!