Мэтт Хейг - Клуб призрачных отцов [litres]

Дядя Алан кричит:

– Я ДОЛЖЕН ЕГО ДОСТАТЬ.

Человек, я теперь вижу его лицо и его полузакрытый глаз, это Терри-Сонный Глаз, продолжает толкать сердце Лии, и он спрашивает:

– КОГО?

– В ВОДЕ ЕСТЬ КТО-ТО ЕЩЁ.

Терри смотрит на воду:

– ТАМ НИКОГО НЕТ.

– ТАМ.

– ТАМ НИКОГО НЕТ.

– Я ДОЛЖЕН ЕГО ДОСТАТЬ.

– ТАМ НИКОГО, СУКА, НЕТ.

Мой расфокусированный взгляд следует за Дядей Аланом, как он идёт обратно к реке, как он входит в воду и плывёт кролем вперёд, пытаясь двигаться по прямой, но из-за плотины его сносит влево, а Терри ломает кости Лии, крича:

– АЛАН! АЛАН! АЛА-А-А-АН!!!

Я пытаюсь увидеть, где плывёт Дядя Алан, но в воде никого нет, и только когда я закрываю глаза, тогда я вижу мужской затылок.

Думаю, это папина голова, и он плещется, как в бассейне на Родосе, а Дядя Алан подплывает всё ближе, но Папа, или Призрак Отца, или человек, похожий на Папу, всё больше отдаляется, а когда я снова открываю глаза, только Алан плывёт в никуда.

– АЛА-А-А-АН!!!

Я пытаюсь пошевелить головой, и мне удается, но она всё ещё слишком тяжёлая.

Я слишком тяжёлый. Я даже не чувствую, что у меня есть тело, будто я и есть берег реки и ил, и я был этим илом вот уже две тыщи миллионов лет, и я вижу всё, Терри и Лию на берегу реки, и Терри из Скорой Помощи Святого Иоанна, он зажимает ей нос и дует ей в рот, а потом перестаёт дуть и прислушивается к её рту, и смотрит, как тонет Алан, погружаясь.

– АЛА-А-А-АН!!!

Лия пробуждается из мёртвых и кашляет.

Терри говорит:

– Девочка, девочка, с тобой всё в порядке, с тобой всё в порядке.

Святой Иоанн приподнимает её голову, и река выходит у неё изо рта и стекает по её подбородку, и он кладёт её голову в ил и поворачивает на бок, лицом ко мне, но её глаза всё ещё спят.

Он встаёт, бежит к кромке воды, расстёгивает молнию на куртке своего спортивного костюма, отшвыривает её и ныряет, следуя за белизной, которую Дядя Алан оставил в воде.

Я пытаюсь поднять голову. Я пытаюсь встать. Я очень устал. Я смертельно устал.

Я вижу Лию, её лицо с одной стороны в иле, она всё ещё выглядит мёртвой, и я думаю, что я тоже мёртв.

Мы – мертвецы, которых не похоронили должным образом на речном берегу, и мы останемся здесь, потому что паромщик не отвезёт нас в Подземный Мир.

И тогда я вижу их.

Они стоят там, как Фурии. Рэй Гудвин, Викторианец, Мистер Фэйрвью и все Призрачные Отцы. Они все смотрят на меня, кроме Мистера Фэйрвью, который смотрит на Лию. Потом Рэй Гудвин в своей клетчатой рубашке и в очках смотрит на меня с Муками на лице и говорит: «Мёртвые не отдыхают, Филип», и его голос заставляет меня погрузиться в ил и в сон.

Первая – Мама, которая держит губы крепко сжатыми, словно весь мир пытается вырваться у неё изо рта.

Я пытаюсь поговорить с ней и сказать, что со мной на самом деле всё хорошо, что я просто ненадолго вышел из своего тела, но она меня не слышит.

А потом приходит Лия в халате и больничной одежде, она называет меня Глупыш хриплым голосом за то, что я прыгнул за ней, и я рад, что она не знает правды, а потом ещё Миссис Фелл, которая сидит целую вечность, а потом Император Нерон со своей кровоточащей шеей, он играет на своей лире и поёт странные песни, а после кресло пустует.

В нём никого нет, и в больнице темно, Ночная Медсестра проходит мимо, и стук её туфель по полу распространяется по всей вселенной, и я чувствую себя вне тела, я во всём, и все во всём, они просто не знают, что это так, но это так, потому что существуют разные слои жизни.

Существует верхний слой – это тот, который всё время видно, слой всей лжи и всех разговоров.

Есть второй слой – слой тишины и честных взглядов, и слёз, которые выжимаются, когда обнимаешься, – это слой любви.

Третий слой – это те части мозга, которые тебя пугают, когда тени карабкаются по стене, и когда ты разглядываешь своё лицо в зеркале, до тех пор, пока оно не перестанет быть твоим, – и это слой ночных кошмаров.

Есть и четвёртый слой – это та часть тебя, которая становится видимой только тогда, когда это необходимо, как, например, когда ты стоишь на мосту и решаешь прыгать, – и это животный слой.

И, наконец, есть нижний слой, который ближе всего к смерти, и это те части тебя, которые находятся не внутри твоего тела или мозга. Это те твои части, которые во всём вокруг. Например, в облаках и в иле, и ты можешь перемещаться по всему миру и по всей вселенной, в то время как твоё тело лежит неподвижно на кровати в больнице, и этот уровень не имеет названия, потому что слова не проникают так глубоко. Они пытаются, но не могут туда добраться, но, когда ты поднимаешься выше, ты можешь услышать слова, падающие сверху, как верёвка, и ты делаешь усилие и хватаешься за них и карабкаешься через слои вверх.