Хэрриет Эванс - Сад утрат и надежд [litres]

Зачем им понадобилась такая мифологизация, Джульет потом не могла и объяснить, но Мэтт был одержим символикой и внешним декором: персональными рождественскими карточками, семейными портретами в серебряных рамках. Джульет, росшая в окружении символов и старины, не ставила их ни в грош. С первых дней он смеялся над ее нетребовательным отношением к жизни, но так и было; ей не нужно было ничего из того, что девушке полагалось требовать от ее бойфренда: букеты цветов, подарки ко дню рождения, поездки на выходные. Ей нравился Мэтт; нравилась его внешность; нравилось, как он смотрел на нее, словно никогда не встречал таких, как она. Он накручивал на руку ее волосы и с улыбкой тянул ее к себе; секс был потрясающим, долгим, удивительным, они оба погружались в блаженство и услаждали друг друга. Он был неистовым, страстным, насмешливым и до смешного традиционным; такого, как он, она еще не встречала, в нем забавно смешались Италия, откуда была его мать, и графство Кент, где он рос. Он обезьянничал, подражая тогдашнему урбанистическому стилю, обожал бритпоп, барахло от Propertys в духе 90-х – мопед, мужская сумка, твидовая кепка и граммофон. Среди его пластинок была старая, 78-го, где Одри Хэпбёрн пела Moon River. Песня эта звучала в ту первую их ночь и месяцами каждую ночь, когда Джульет оставалась у Мэтта. До сих пор, слушая вступительные аккорды и этот грустный голос, она невольно вспоминала тот странный, счастливый восторг тех первых холодных зимних недель.

Но как-то вечером, вскоре после ее переезда в квартиру Мэтта в Камдене, Джульет посмотрела на фотку «Бар/Клуба», висевшую в крошечной кухне, и, не подумав, сказала вслух:

– Странно, правда? У нас с тобой все не так, как у Гэва с Лайзой или у Тома с Джем.

Мэтт наводил порядок после обеда, аккуратно закрывал упаковку «орекьетте». Джульет смотрела, как он пригладил ее, положил в килнеровскую банку и аккуратно поставил в полку рядом с другими макаронами. Она рассмеялась, когда увидела в первый раз, как он это делал, мало понимая, как это всегда бывает, что прелестное чудачество впоследствии окажется предвестьем большой трещины в их отношениях. Джульет считала, что можно просто открыть дверцу, бросить на полку пакет макарон, а если он упадет, то что ж – макароны сухие, не то что мягкий сыр.

Он поднял на нее глаза:

– Ты правильно подметила. Я Мэтт, а ты Джу.

Джульет соскребла остатки еды в мусорный контейнер.

– Ха-ха. Я имела в виду, что у нас нет общего прошлого.

– Что ты имеешь в виду? – Теперь Мэтт убирал травяные приправы, тоже аккуратно. Джульет завороженно наблюдала за его движениями, потом снова повернулась к раковине.

– Ну или взять другие знакомые пары. Познакомившиеся в университете или через общих друзей. – Она оперлась локтем на стол и посмотрела на него. – У них это как бы неизбежная судьба, они все равно бы встретились. А мы с тобой увидели друг друга случайно. Мы с Мари не собирались идти в тот бар и попали туда только ради туалета.

Мэтт повернулся к ней и, опираясь бедром о кухонный стол, скрестил на груди руки.

– Теперь мы вместе. Не важно, как мы встретились; мы могли бы встретиться и где-то в другом месте.

– Но забавно, что мы с тобой теперь живем вместе, потому что мне когда-то понадобилось писать, – засмеялась Джульет.

– Заткнись, ладно? – резко сказал Мэтт.

– Ладно. – Больше Джульет ничего не говорила, просто шлепнулась на софу и закатила глаза, скрывая свое огорчение. Погладила свой уже заметный живот, а в маленькую гостиную плыла печальная мелодия «Лунной реки». «Мой черничный друг» – «мой черничный друг» – при этих словах она всегда вспоминала Эва, мальчишку, рвавшего ягоды на лесной поляне.

Она больше не вспоминала об этом, но через несколько месяцев, буквально за день до их свадьбы, она, уставшая и толстая, ехала с работы на автобусе и безучастно смотрела в окно, когда из ее подсознания вынырнула давнишняя реплика их приятеля Гэва. «Лучшая ошибка, которую он когда-либо делал». Она поняла, что Мэтт в тот вечер тоже случайно оказался в баре. И не в тот момент, а уже позже она постепенно поняла причину его нервозности: Мэтт вправду верил, что их не должен был свести тот счастливый случай. Лучше бы они вообще не встретились.

– Вот – вот гостиная – сейчас она нам не нужна, мы можем прийти сюда после ужина. Ма! Скажи Санди, чтобы он отстал ! Вот столовая, это звучит шикарно, па, но это не так, не совсем, тут мы едим, а еще играем тут в карты и «Монополию», очень старую версию, но мы насобачились, однажды Айла обыграла нас всех, ты представляешь? Па?