Тара Конклин - Последний романтик [litres]

Нони не умерла ни той ночью, ни следующей, а только двумя неделями позже, уже после того как ее положили в больницу, накачали лекарствами, утыкали трубками и лишили сознания, уже после выпускного Джоны и нашего прилета. Мы остались. Нони умерла, окруженная нами, в незнакомой кровати, в чужом городе.

А я писала. Успех «Поэмы Любви» дал мне определенную независимость, и я было думала уйти из «Почувствуй климат!», но не ушла и продолжала делать все, что могла, еще двадцать семь лет. Я видела все – и потопы, и вынужденные переселения. Цунами на восточном берегу и нехватку продовольствия в Азии, и все политические бла-бла-бла на эту тему. Я работала и писала. Поэзия провела меня, как провела очень многих, сквозь тяжелые времена, так, как казалось невозможным во времена моей молодости. Тогда поэты считались странными существами, не от мира сего, но во время кризиса произошло нечто, вернувшее нас всех к основам, придавшее смысл неясному будущему и напомнившее о том, что необходимо знать. Так ведь и было всегда, с тех пор, как люди научились рассказывать истории. Мы пели песни, заучивая стихи наизусть. Позже мы научились их записывать – Гильгамеш, Илиада, Рамаяна. Ахматова и Тупак Шакур. В обнаженной искренности поэзии, в ее открытости, в пространстве между строк, повторяемости и отстраненности поэты могли говорить, передавая культуру, время и пол. Фильмы и романы привязаны к своему времени, плюс-минус столетие. Но поэзия? Скажите, разве Кентерберийские рассказы не смешат вас, разве вы не плачете, читая Китса? И, дорогая моя Луна, разве твоя мать не назвала тебя этим именем?

Ты спросила о настоящей Луне. Спросила о моем вдохновении. Все мои вещи, как «Поэма Любви», так и «Последние», «Пруд», «Матери и отцы» и даже «Последний Романтик» выросли из моих родных – брата и сестер. Моей первой и величайшей любви.

Многие годы любовь казалась мне не тем, что обогащает или вдохновляет, но темной дырой, в которую ты падаешь, в процессе падения забывая, что значит жить в собственном свете. Этот урок я получила от Нони и Кэролайн, а также от всех тех беспокойных юных женщин, которые писали мне в « Последнем Романтике». Вот что так разозлило меня в моем последнем разговоре с Джо. «Найди кого-нибудь, кого сможешь полюбить», – сказал он. Это было чем-то средним между жестокой шуткой и сочувствием, подтверждением моей слабости. Тогда я не знала, несмотря на всех своих мужчин, флирт, секс и аналитику, что означает это слово. Но я выучилась. Возможно, это Уилл, или Генри, или Нони, или мои сестры и их дети научили меня. А может, это сделали Джо и Луна.

Я была не права, говоря, что это история о превратностях любви. Нет, это история о настоящей, истинной любви. Любви несовершенной, искалеченной, слабой. Не той, что в стихах и сказках. Это о тех переговорах, что мы ведем сами с собой во имя любви. Каждый день мы терзаемся, решая, чем поступиться и что сохранить, но каждый день, совершив эти подсчеты, мы продолжаем жить с их результатами. И вот настоящий урок: в любви нет ничего романтического. В то, что она кого-то спасет, могут поверить лишь самые наивные. И только самые сильные смогут ее пережить.

Но все же. Все же! Мы верим в любовь, потому что хотим в нее верить. Потому что – что еще остается нам среди всех наших слабостей, нужд, глупостей и ошибок? Магия, надежда, сама прекрасная идея любви. Потому что, когда гаснет свет и мы замираем в темноте в ожидании, что ищут наши руки? К чему мы тянемся?

Эта книга прошла долгий путь. Прежде всего – мои глубочайшие благодарность, восхищение и уважение моему агенту, Мишелю Броверу, и редактору Кейт Нинцель. Эти двое прочли больше черновиков, чем я могу сосчитать, и провели меня сквозь личные и профессиональные сложности, сомнения и трудные писательские дни. Благодарю вас миллион раз.

Многие люди годами читали рукописи и предлагали ценные замечания все время, которое я писала эту книгу (и я прошу прощения, если кого-то забыла упомянуть), а именно: Шэннон Хаффман Полсон, Патриция Смит, Пегги Серджант, Кэтрин Малмо, Мэрилин Дал, Рут Уиппман, Кенна Харт, Элисса Стеглих, Арт Чанг, Бет МакФадден, Синтия Файрштейн, Мари Хиноджоза.

Идея этой книги изначально возникла из трагедии, случившейся в семье, и я начинала писать ее с большим трепетом. Я не смогла бы написать ни слова без благословления моей бабушки, Луэллы Броди Конклин, которая скончалась в 2014 году. Спасибо, Нана, что научила меня прощаться по телефону, и тому, что настоящая любовь всегда сложна. Также спасибо всей моей семье, всем Конклинам, Миллсам, Стоунам и МакЛинам, которые – словом и делом – поддерживали меня в написании этой книги. Я надеюсь, что результат адекватен событиям и людям, вдохновившим его. Передаю благодарность моим сестрам и соучастникам: Аллисон Огстен, Кэрри Барнс, Джен Битти, Марго Кан Кейз, Черил Конти, Наоми Доннели, Элизабет Ивс, Синтии Файрштейн, Хизер Джарвис, Джоди Линдволл, Сюзанна Липсайт, Эми Мушлин, Эми Предмор, Пейдж Смит, Элиссе Стеглих, Рут Уиппман – ваша дружба и поддержка в писательстве и в жизни была неоценима.